Читать «Комплекс Ромео» онлайн - страница 113

Через пять дней он привез на остров огромный спортивный лук, и в пять утра, раскрашенные, как в детстве, под индейцев, мы выходили охотиться на чаек. За два дня эта затея нам порядком надоела, и лук, дорогущий, как паровоз, остался висеть на стене в качестве украшения.

Я вспоминал свои деревенские бои с собаками. Как плохо вооружен был я тогда. Вернуться бы в те времена с этим луком!

4

Китай меня восхищал многим. Но больше всего поражала мелодичность речи. Я даже не пытался различать эти слова. В этом языке один слог мог значить абсолютно разные вещи, все зависело от высоты произносимого звука или чего—то там еще. Абсолютно музыкальная задача.

Самым родным мне сразу показался слог «КХУЙ». Какая—то возвратная частица. В повседневной речи использовалось достаточно часто. В сочетании с «НА» обозначает действие – что—то вроде «забрать назад». Сидишь в ресторане и глядишь с подозрением на какое—нибудь блюдо, размышляя, какие животные могли пойти на его приготовление. Подходит молодая официантка и весело спрашивает: «На кхуй?» – то есть: «Унести, уже наелись?» Ты согласно киваешь головой: «На кхуй! На кхуй!» Взаимопонимание между нашим и китайским народами зашкаливает в такие моменты, почти как у Винни с Пятачком в знаменитой сцене «Ой, кажется, дождь начинается…»

А как долго и славно я обламывался с простым английским глаголом «смоук». Свято веруя, что спрашиваю, курит ли моя очаровательная соседка по барной стойке. Брат живо уговаривал: «Спроси еще вон у той и у этой, ну иди—иди, спроси – я пока за выпивку заплачу…»

Оказывается, на языке молодежи родины Конфуция глагол «смоук» уже давно означал «делать оральный секс». Испытанный жаргонизм, известный любому ребенку. А я—то удивлялся реакции. Этим кокетливо опускающимся глазам и ответу: «Самтайм».

Брат сразу мне объяснил, что в Азии главное – «не терять лицо». Не волноваться, не показывать негативных эмоций, и с тобой ничего не случится. На улице пару раз я видел большую пешеходную пробку. Огромная толпа смотрела, как два человека стоят друг напротив друга и что—то кричат. Просто кто—то ругался на улице. Но для китайцев это событие. Два человека «потеряли свое лицо». Пока ругань не замолкала, никто не уходил. Вся толпа поворачивала голову от одного спорщика к другому, как завороженная. Пройти было невозможно.

Секрет Брата заключался в том, что остров Лантау, на котором мы расположились, как и весь Гонконг, был долгое время не совсем китайским. Он был сдан в аренду и сколько—то лет назад еще принадлежал Великобритании. Поэтому законы там работали как положено, порядок и чистота соблюдались, китайцев практически не было.

Этот остров стал моим земным раем. Меня кормили, в доме постоянно появлялись проститутки всех возможных этнических коктейлей и иногда даже в превосходящем все санитарные нормы количестве. Дважды по два—три часа в день я уезжал на велосипеде в горы, дважды плавал в море – далеко и надолго, по тридцать—сорок минут смывая пот велосипедных усилий, – остальное время писал дневник и думал, что мне делать дальше.