Читать «Беглецы из ниоткуда» онлайн - страница 14

В первую очередь он – когда после катастрофы прошел едва год – принялся за ремонт, а вернее – за восстановление катера. Жестянка (так он называл пренебрежительно катерный корпус со всеми его принадлежностями) потребовала полугода трудов, не считая наружной полировки, на которую ушло еще два месяца. Зато на двигатели ушел целый год, а на главное – электронику – целых два. Конечно, все это можно было бы сделать вдесятеро быстрее, если бы в распоряжении инженера имелись готовые запасные части. Их, естественно, не было: ремонты такого рода силами самого корабля никак не предусматривались. Хорошо хоть, что в памяти главного инженерного компьютера имелась большая часть чертежей, так что синтезатору можно было задать нужные программы по изготовлению потребных материалов и деталей. Но работа эта была настолько кропотливой и трудоемкой, что даже мощная аппаратура, какой обладал «Кит», справлялась с нею не быстро. Порой даже на доставку готовой, довольно-таки громоздкой детали от синтезатора в катерный эллинг уходила чертова уйма времени, потому что приходилось сперва изобрести и изготовить нужные для такого дела приспособления, и только потом, при их помощи, дотащить деталь и установить на место. Ремонтные роботы умели действовать лишь в пределах установленных программ, а подобные операции (Рудик про себя называл их партизанскими) при настройке ремонтников предусмотрены не были. Одним словом, процесс восстановления катера занял, ни много ни мало, около четырех лет. Но лишь закончив эту работу, инженер Рудик окончательно поверил в себя если не как в чудотворца, то, во всяком случае, как в мастера.

Следующим, на что он посягнул было, явилось самое для него святое; то, что и делало, собственно, корабль средством передвижения: двигатели. То есть не сами двигатели, собственно: с ними-то ничего особенного не произошло, диафрагмы и сейчас сработали бы – если бы дать на них нужную для движения мощность. А батареи. То есть то, что только и могло давать эту нужную мощность.

С батареями все было очень просто, потому что их не было. Не существовало. Вот уже восемнадцать лет. С того дня и часа, когда пришлось катапультировать их в пространство, чтобы предотвратить гибель всего корабля.

От них осталось лишь место и шесть постаментов, от которых батареи были отстрелены и выброшены в пространство, где и догорели. Но сейчас даже попасть на это место, чтобы хоть присесть в печали на один из постаментов и основательно подумать над тем, что можно восстановить практически, что – теоретически, а что и вообще нельзя ни так и ни этак, – даже попасть туда было не в силах инженера. И неудивительно. Когда корабль вышвыривал свои батареи, чтобы уцелеть самому и сохранить людей, створки над ними исправно распахнулись, повинуясь команде; но батареи тогда уже раскалились настолько, что, вылетая и одновременно раскидывая во все стороны обрывки раскаленных или просто пылавших пластин, оплавили шарниры, так что закрыться створки более не смогли, и помещение, где прежде располагались энергетические батареи, стало частью открытого пространства. Так что о восстановлении батарей сейчас нечего было и думать даже теоретически: до того, как створки снова закроются и во вновь загерметизированное помещение будет дан воздух, думать, собственно, не о чем. Здесь работы на годы – если ее вообще можно выполнить своими силами; а других не было.