Читать «Повесть о каменном хлебе» онлайн - страница 83

"Я боюсь одна!"

"Я не оставлю тебя!" Я мало что мог сделать. Только метнуть ей своей силы — щедро, не считая и не рассчитывая, давая ей возможность воплотиться в нормальном, девичьем теле… Она исчезла, а у меня осталось сил только на то, чтобы войти в этот мир в одно время с ней, моей королевой Ирисов. Отдаваясь на волю чужого мира, сквозь накатывающую дурноту я боролся — чтобы сохранить хоть какие-то остатки памяти: "Йолли, я найду тебя! Йолли, я вспомню тебя! Йолли, я люблю тебя!"

И меня взяла чернота…"

На этом текст заканчивался. В папке были еще листы, но девушка не стала их читать. Уставилась перед собой невидящим взглядом, а в голове назойливой мухой билось: "Ага… Ну да… Умно…"

Она вздохнула и пошевелилась, и Йолли подняла голову:

— Ну как?

— Да-а… — протянула Айрэнэ, и девочка перебила ее:

— Видишь, мы вместе были! Он… ради меня… А теперь… — и расплакалась.

"Елки… Она… до сих пор не поняла… Глу-упая…"

Пусто. Рядом плачет Йолли. Нет жалости, нет сочувствия.

"Надо утешить…" — тяжелыми жерновами ворочаются мысли. — "Надо обнять."

Пусто.

И все-таки надо заставить себя, пересилить… Надо сделать. Медленно поднимается рука, ложится девочке на плечи. Та вздрагивает — и прячет лицо на груди Айрэнэ.

"Надо…"

Пусто.

Айрэнэ произносит какие-то слова — кажется, правильные, потому что рыдания переходят в плач, а потом стихают вовсе. Только изредка доносятся всхлипывания. Слова… Пустые звуки. Для Айрэнэ в них нет смысла. Говорить и ничего не чувствовать.

Девушка медленно гладит Йолли по волосам, бездумно перебирает пряди. Изображать и ничего не чувствовать.

Играть и ничего не…

— Кыся… Понимаешь, то, что там — это одно… Но ведь это воплощение тоже влияет… К тому же — сама видишь, сколько тут народу толкется, и все на Лав завязаны. Я вот тоже… Что ж теперь, вешаться? Да и если подумать — я ж не только с Лав в других жизнях был связан. Мне кажется… — и оборвала себя.

— Что? — Йолли подняла заплаканную мордочку, убрала с лица влажные пряди.

— Да нет… — Айрэнэ встала, нежно отстранив девочку. Подошла к балконной двери, ткнулась в стекло пылающим лбом, взглянула в глаза своему отражению. Глаза были темны.

— Ну нет, правда? Что?

Глухо:

— А ты… не будешь меня бояться?

— Зачем?!

— Знаешь… — повернулась, взглянула на девочку исподлобья. — Мне кажется… Я тебя… Помню…

Пустота закончилась. Пришла злость. Белая, ослепительная — ослепляющая. На себя — за глупость, на Лави — за игры, на Золотинку — за то, что ее появление разрушило все, что было, даже на безответную Йолли — просто так. Айрэнэ скрывалась, уходила — то ото всех подальше, то в себя. Она старалась не выпустить наружу кипящую ярость, пережить в себе, потому что взрываться — нельзя, так будет только хуже… Плакала по ночам, вцепляясь зубами в подушку. Потом, когда больше не было слез, просто сидела на кухне по ночам, раскачиваясь взад и вперед, стискивая пальцы, шепча что-то пересохшими губами. Боль разрывала грудь, сдавливала голову.

"Потерять бы сознание…" — мелькнула тоскливая мысль, да что там… Когда надо — никогда не получается, пусть даже перед глазами уже давно мельтешат черно-зеленые круги, а в сердце словно игла засела. Не помогают даже проверенные средства. Отупение не приходит, только еще муторней становится на душе.