Читать «Человек из паутины» онлайн - страница 88

– …Все это евфуизмы, – говорила незнакомая личность. – Литература чужда дидактики. Как только поэт начинает говорить: «Не спи, не спи художник» и все такое, поэзия из стихотворной вещи уходит. Приходит Саванарола, в лучшем случае – Макаренко…

– Здрасьте посравши, а это еще что за чудовище? – вмешалась Калерия Карловна в их мирный литературный спор.

– Стопорков Дмитрий Леонидович, – представился человек в футболке, элегантно приподнимаясь в кресле.

– А-а, Стопарьков. Ну и кто же ты, Стопарьков, такой будешь?

– Мамочка, не груби, – вступился за своего гостя арахнид Карл. – Это переводчик и главный редактор издательства «Фанта Мортале».

– Ну, пока не главный, а ответственный всего-навсего, – ответил, улыбнувшись, сидевший. – Я для Карла тимотизан принес – дефицитное лекарство от дерматофитоза. Нога, знаете ли, корень здоровья, а он и лечит и плесень с ноги снимает, так на упаковке написано.

– А куришь зачем? Пепел зачем на ковер роняешь?

– Мамочка, – снова вмешался Карл, – чем ругаться, лучше бы вон закусочку сгоношила. Я голодный, как сто китайцев, и Дмитрий тоже.

– «Сгоношила»… Сгоношу сейчас мешок чугунных орехов, враз подавитесь. Значит, говоришь, переводчик? И с каких-таких языков ты есть переводчик?

– С французского, английского, немного с японского – если с подстрочником.

– Да уж, с японского – это тебе не в пешки на мраморной пешельнице играть. Было в мое время такое представление – «Египетские ночи». Вход стоил недорого – десять копеек. Перед тем как войти в зал, хозяин требовал, чтобы зрители мыли руки из рукомойника. Затем в зале гасили свет и объявляли: «Самая темная тьма, какая была в Египте при фараоне». Через минуту свет включали опять и говорили: «Представление окончено. Выход напротив». И народ шел, люди очередь выстаивали огромную…

– Мамочка, ты это к чему? – не понял поворота мысли своей хозяйки арахнид Карл.

– К тому, что вся ваша литература эти самые «Египетские ночи» и есть. Снаружи густо, а внутри пусто.

– Мысль хорошая, – сказал Стопорков. – Но я ведь про это и говорю: литература чужда дидактики. Она ничему не учит. Литература должна развлекать и доставлять удовольствие…

– Я однажды зимой иду, – остановила его Калерия, – а на снегу лежит рукавичка. Хорошая рукавичка, новая. Чего, думаю, не поднять – подняла. Тут девочка откуда-то выбегает. «Ой, тётенька, – говорит, – отдайте, это моя рукавичка». Я девочке ее отдаю. А она мне: «Тётенька, а в ней денежка была зелененькая, сто баксов. Я ее бабушке несла, на лекарство». Я: «Какая-такая денежка, не было никакой денежки. Ты, наверное, девочка, охренела?» Девочка как заплачет: «Была, была! Сама ты, тётенька, наверное, охренела». Тут два ухаря каких-то ко мне подходят и говорят: «Нехорошо, гражданочка, обижать маленького ребенка. Поэтому срочно гоните баксы, а за тот моральный урон, который вы ребенку доставили, гоните уже не стольник, а минимум полторы тонны. А если бабок, гражданка, нету, расплатитесь имеющейся недвижимостью. Иначе вам, гражданка, кранты».