Читать «Кто звал меня?» онлайн - страница 10

Где ты, старик? Кому ты звонил, какую новость просил передать? Может быть, ту, что я вернулся?

Он выползает откуда-то снизу и скулит мне в ноги с трусливой радостью: мол, здорово ты их, хозяин, никогда такой жути не видал, а сам я, мол, как раз выяснил для тебя все, что нужно, специально из-за этого и звонил в секретариат, ты ничего такого не думай, хозяин, нет, просто Бригадир сейчас в Кремле, у них там ночное бдение по случаю завтрашних выборов, он ведь опять вскарабкался на вершину, правой рукой Нового заделался, так что здесь рядом эта сволочь, очень удачно получается, далеко за ним ходить не надо, а я человек маленький, с меня спрашивать нечего, не я тебя предал, не я, не я, внучкой клянусь…

Острием меча нежно приподымаю его голову и смотрю ему в глаза. Там — ничего. Стекло и гипс. Он застывает на четвереньках, как и полагается истинному другу детства, он тщетно строит улыбку, неестественно задрав носатое лицо, он старается освободить подбородок от мертвящего прикосновения. Фискал, дешевка, юдоазиат. Жалеешь себя, грязный хóвер, тоскуешь, что не успел удрать? Продолжая глядеть ему в глаза, надавливаю на рукоять. Неопрятная старческая шея благодарно откликается — стремительной алой волной. Но мне уже не интересно, я ухожу, не оглядываясь, с удовольствием слушая, как хлюпает под офицерскими ботинками теплая кашица, я чувствую, я точно знаю — с потрудившегося клинка капает, капает, капает…

Раньше мне никого не приходилось убивать. Если не считать того бородатого дядю-интернационалиста. Того, который поймал меня в подворотне, предложил поиграть в войнушку, вложил в мою руку револьвер и дал боевое задание — пробраться к баррикаде, что была на перекрестке, и пальнуть в плохого командира. Я согласился, но сначала испытал оружие на нем самом, вложив в пальчик всю имевшуюся ненависть. До сих пор помню, как это громко — впервые спустить курок. А затем действительно пошел на перекресток, чтобы остаться там до конца, — вместе с другими героями Января, — ведь ради этого я и сбежал из теплой квартиры, украв у соседки гигантский кухонный нож. Правда, был еще один дядя, в пенсне, который утащил меня в первый попавшийся подъезд, который кричал, что детям на баррикадах делать нечего, но тот, скорее всего, не умер, поскольку я ткнул его ножом слабо, неумело, лишь бы отвязался… Однако давно это было. В год подлого убийства Ленина. В год, когда русский народ поднялся с колен. А потому — дядю интернационалиста не считаем. Итак, раньше мне не приходилось убивать, дураку, трусу, интеллигенту. Прожить жизнь, не познав, как прилипает к хозяйским ногам холуйская кровь — смешно и глупо. Но сегодня ночью я освобождаю себя от мирских условностей. Во сне можно все, товарищи. Особенно если учесть, что я уже похоронен вами и терять мне нечего. Верно, Петро? Молчишь, иуда. Верно, любимая жена моя? Говоришь, зря я своего будущего зятя зарезал? А что мне еще оставалось, старая ты дура! Вы же первые начали, твари теплокровные, почему-то не пришлись вам по нраву восставшие останки детского писателя, вам всем, братья евразийцы, так что не обижайтесь теперь. Страшные сцены с вашим участием хорошо успокаивают мечущуюся в белой горячке душу. Каждый новый эпизод ясно показывает: нет, не угасла фантазия того пьяного интеллигента, который бесконечно бредит сейчас всеми вами, валяясь непонятно где и непонятно в каком виде…