Читать «Любимая игрушка судьбы» онлайн - страница 26

Но реже и реже стучали копыта, и лука в последний раз ударила в живот, и конь остановился. Акамие не мог ни рук разжать, ни распрямить спину. Чьи-то сильные руки рывком подняли его за плечи.

Озадаченное лицо Эртхиа приблизилось. Прислонив Акамие к своей груди, он спросил:

— Что с тобой, брат?

Акамие дрожал, не в силах произнести ни слова.

Эртхиа вдруг рассмеялся звонче прежнего.

— Йох, глупец же я, брат, какой глупец! Садись мне за спину.

Акамие замотал головой, отстраняясь, опасливо оглянулся на окружавших их всадников.

— Нельзя! Это — смерть и гибель нам обоим.

— Что же тогда?

— Поедем медленнее. Может быть, я смогу…

— Дай покажу тебе, — снова загорелся Эртхиа, вложил поводья в бесчувственные пальцы Акамие, вставил онемевшие ноги в стремена, объяснил, как управлять конем. — Держись прямо, брат, отпусти плечи, они у тебя как деревянные. Выше пояса напрягаться не надо.

Кони пошли шагом.

— Тебе неудобно, да, брат? — радостно волновался Эртхиа.

— Ничего, — сквозь зубы ответил Акамие, — ничего.

Его качало в седле из стороны в сторону.

Эртхиа развеселился еще пуще.

— А знаешь, это почему? Твой Шан — иноходец. Настоящий бахаресский иноходец. Этому коню цены нет, вот нет ему цены во всех царствах на все восемь сторон света! Мне его повелитель пожаловал за победу в состязаниях лучников. Он и Веселого обходит! Иногда. А ты прямо держись, брат. Слышишь, прямо! — и пронзительно свистнул.

Акамие мотнуло назад, но он удержался, натянув поводья и сжав колени. Белый Шан завертелся волчком, и не обращая внимания на своего непутевого всадника, пустился ровной иноходью следом за конем царевича. И бежали они рядом, грудь в грудь весь остаток ночи.

У Акамие захватывало дух, но сердце ликовало.

Царь, прекрасный и грозный обликом, стоял перед входом в шатер.

Пальцы правой руки ласкали рукоять кинжала, носившего имя Клык Судьбы.

Неподвижно застыли за спиной царя могучие стражи, нагая сталь клинков в их руках горела на солнце.

В сдержанном шуме готового к выступлению войска только небольшое пространство вокруг царского шатра оставалось неподвижным и безмолвным.

Спокойным было лицо царя, и ровным — его дыхание. Только пальцы размеренно скользили вверх и вниз по драгоценным ножнам.

Спокоен был царь, потому что вот-вот должны были умереть его тревога и ревность. Скоро — уже пора! — должен был вернуться его младший сын с бесценной ношей поперек седла. И знал царь, что был трижды прав, посылая младшего.

Младший, еще чистый душой и легкий мыслями, еще по-детски преданный отцу и — верно сказал Лакхаараа — еще мальчишка! Потому и послал младшего, что остальные не дети уже, а Акамие — прекрасен.

И в таких делах нельзя положиться на сыновнюю преданность и послушание.

Всей ладонью охватил царь рукоять кинжала: только мне и тебе…

Золотой конь скакал впереди трех дюжин всадников, и наездник в белом платке уже натягивал поводья, замедляя его бег. Но не было видно поклажи поперек седла, завернутой в черное покрывало, — и тесно сошлись брови царя.

Белый иноходец рванулся было вперед, обходя Веселого, но Эртхиа, выбросив руку, поймал повод и повел белого, останавливая и его.