Читать «Журнал "Вокруг Света" №10 за 2002 год» онлайн - страница 15

И Софья решила упредить удар. Для этого надо было убрать с дороги Петра. Как и в первый удачный для себя раз, она сделала ставку на стрельцов. Казалось, осечки не будет — теперь во главе их стоял ее верный слуга Федор Шакловитый. Из покоев Софьи в стрелецкие полки поползли слухи, что Нарышкины опять обижают Милославских: обещают-де не только «извести» царевича Ивана, но называют «великую государыню царевну «девкою», не ставят ее ни во что. Но желаемого озлобления против ненавистных ей Нарышкиных вызвать не удалось: стрельцы всегда имели претензии к обоим противоборствующим семействам. И как ни старался Шакловитый, ему не удалось добиться от стрелецких начальников подписей на челобитной с просьбой, чтобы Софья венчалась на царство.

Между тем как Кремль, так и Преображенское жили в напряженном ожидании близкой развязки. В такой ситуации любая ложная тревога, чей-то пьяный клич могли сыграть роль горящей тряпки, брошенной в пороховой погреб. Так и случилось. В ночь с 7 на 8 августа 1689 года кто-то пустил слух, что «потешные» из Преображенского идут в Кремль извести «государыню-царевну». Суета и бряцание оружием среди стрельцов, которые готовились к отражению атаки, ввели в заблуждение сторонников Петра. Те помчались в Преображенское с вестью, что стрельцы идут на него.

Страх, испытанный Петром во время первого стрелецкого мятежа и учиненной в его ходе резни Нарышкиных, овладел им с новой силой. И вот 17-летний Петр, бросив мать, беременную жену Евдокию и своих «потешных», вскочил на лошадь и в одной рубашке умчался в Троице-Сергиеву лавру. Лишь на следующий день к нему, нашедшему защиту у архимандрита, подтянулось «потешное войско», оставшиеся ему верными стрельцы и мать Наталья Кирилловна. Так образовалось два непримиримых лагеря: Софьин — в Кремле и Петров — в Лавре.

Софья обратилась к патриарху с просьбой посодействовать смягчению ситуации. Но тот напомнил ей, что она всего лишь правительница при государях, подтвердив тем самым свою верность законным государям: Петру и Ивану. Несколько ободренный Петр написал брату: «Срамно, государь, при нашем совершенном возрасте, тому зазорному лицу государством владеть мимо нас». Он призывал брата «государство наше успокоить и обрадовать вскоре» жестко и окончательно, показав кто есть кто.

Василий Васильевич Голицын, большой дока в государственных вопросах, не мог не понимать, что «сидение на троне» дамы его сердца — нелегитимно. Но в создавшейся ситуации ничем помочь ей не мог. Более того, ему было совершенно ясно, что предстоящее падение Софьи увлечет в бездну и его, что приведет не просто к окончанию блестящей карьеры, но и, возможно, к плахе. К чести его, надо сказать, что он не сделал ни малейшей попытки уйти от печальной участи.