Читать «Навек с любимым» онлайн - страница 31
Карла Кэссиди
Вдруг все остатки прежней дружбы, все воспоминания о прошлой любви исчезли, растворились в этих суровых, горьких словах.
Она отвернулась от раковины и посмотрела на него.
– Знаешь, о чем я думаю, Трэвис? Я думаю, ты завидуешь, потому что я набралась мужества пять лет назад и уехала отсюда, чтобы добиться для себя лучшей жизни. – Вся обида, что таилась у нее на сердце, мгновенно выплеснулась, перейдя в злость.
Трэвис встал, распрямив плечи. На скулах его заиграли желваки.
– А ты злишься потому, что я не поехал с тобой. Потому что в первый раз за всю нашу жизнь я сказал тебе «нет». У меня была мать, которая зависела от меня, и две маленькие сестренки, которым я нужен был здесь.
– Прошу прощения, – сердито отозвалась она. – Посмотри правде в глаза, Трэвис. Ты просто струсил.
Она услышала, как он едва не поперхнулся от ее слов. Опасная молния промелькнула в его глазах, но ей было все равно. Целых пять лет она размышляла над тем, что, наверное, Трэвис недостаточно любил ее, чтобы уехать с нею вместе.
– Ты боялся уехать, боялся расправить крылья и полететь. А я полетела… и собираюсь продолжить полет.
– Куда подевалась прежняя Фрэнсин, которую я помню? – ответил он, вытащил из кармана бумажник и бросил на стойку пару долларов. – Никогда не наносившая удары, никогда не упрекавшая того, кто ее любит.
– О, пожалуйста, снова расскажи мне, как сильно заботился обо мне Поппи, когда я была маленькой. Расскажи мне о любви, которую он выплескивал на меня, о его строгих правилах. Воспитывать меня было для него долгом, обязанностью, которую он просто терпел, и ничего больше. – Она схватила тарелку и чашку, опустила их в мыльную воду, потом снова повернулась к нему. – И давай поговорим о том, как ты заботился обо мне. Посмотри правде в глаза, Трэвис. То, что мы испытывали друг к другу, не имеет никакого отношения к любви. Мне нужен был кто-то, кто заботился бы обо мне, а ты подпитывался моей злостью потому, что был слишком труслив, чтобы злиться самому.
– Ты уже два раза назвала меня трусом, Фрэнсин, – сказал он и прищурился, его голос стал угрожающе тихим. – Я знаю, кто я, знаю, что я за человек, и тот выбор, который я сделал, 'не имеет никакого отношения к трусости.
Он пошел к двери, сжимая и разжимая кулаки. Дойдя до двери, он повернулся к ней. Глаза его все еще были темными от гнева.
– Я уже просил тебя, чтобы ты надолго здесь не задерживалась, Фрэнсин. А ты, я думаю, и так слишком здесь задержалась. – И с этими словами колокольчик пронзительно зазвенел, а Трэвис, хлопнув дверью, стремительно вышел.
Фрэнсин подавила в себе желание швырнуть ему в спину влажное полотенце, вместо этого она подошла к двери, перевернула табличку на «Закрыто» и заперлась.
Потом пошла назад к стойке, ничего не видя от слез. Она никогда не была плаксой, но сейчас ей хотелось всласть поплакать, освободиться от накопленной злости.
Я сказала то, чего не собиралась говорить. Обидные, отвратительные вещи. У меня от этих слов горечь во рту. А он отвечал по-доброму. Я же, как эгоистка, несла какую-то чушь. Как получилось, что простой разговор о яблочном пироге вырвался из-под контроля? И почему то, что началось с приятных воспоминаний о прошлом, превратилось в безобразный поединок, разбередивший старые раны?