Читать «Гранит не плавится» онлайн - страница 79
Варткес Арутюнович Тевекелян
Я продиктовал ему текст. Он писал медленно, часто-часто макал перо в чернильницу.
— Подпишитесь, поставьте дату и можете идти домой.
Он ещё раз прочитал написанное, вздохнул и, подписывая, заискивающе спросил:
— Не могу ли я получить обратно ту небольшую сумму, которую вы… изъяли у меня?
— Не можете, — ответил я, сдерживаясь. — Я уже объяснял вам: вся иностранная валюта и золото принадлежат государству. Да и доходы, нужно полагать, у вас достаточные, и вы сможете прожить без этих денег…
Он больше ничего не сказал, взял подписанный мною пропуск и поспешно ушёл.
Достав из ящика тетрадь, я сделал подробную запись о результатах допроса, записал свои выводы и предположения, наметил план дальнейших действий и в приподнятом настроении пошёл докладывать Челнокову. Я был убеждён, что ловко разгадал попа, нащупал основные нити дела и со временем раскрою целый заговор.
По мере того, как я передавал начальнику все подробности допроса, лицо его всё больше приобретало какое-то странное, как бы отсутствующее выражение. Наконец он сказал:
— Судя по твоему докладу, ты доволен результатами проделанной работы!
— Доволен, — ответил я без колебаний.
— А я нет!.. Говорю это не в порядке упрёка. Я хочу, чтобы ты понял свои промахи, в будущем был более осмотрительным и научился работать.
— Не понимаю…
— С первого раза трудно понять!.. Представь, то же самое было со мной, когда года два назад меня направили работать в Вечека, к товарищу Дзержинскому. Ты слыхал про него? Большой души человек, вот у кого следует учиться! Бывало, проведёшь сложную операцию, и кажется тебе — сработано как нельзя лучше. А он вызовет и начнёт указывать на твои ошибки, без крика и обидных слов. Сначала досадно станет. Потом останешься один, поразмыслишь и видишь: всё правильно сказал Феликс Эдмундович!.. Ну, давай думать вместе. Ты знал, что Мансари английский резидент и что мы по особым соображениям не трогаем его. Так?
— Знал…
— Зачем же в таком случае называть попу его фамилию?
— Я хотел установить, связана ли с ним Шульц.
— Разве для этого нет других путей? Мансари до сих пор не подозревал, что мы напали на его след, и действовал смело, временами, я бы сказал, даже неосмотрительно. И это было нам на руку. Теперь, после того как ты назвал его фамилию, он будет вынужден или скрыться, или вести себя более осторожно. И то и другое плохо.
— Я же взял с попа подписку!
— Подумаешь, подписка!.. Или ты веришь тому, что его сан не позволяет ему говорить неправду? Чем ты докажешь, что он не разболтал о твоём с ним разговоре? Даже если и докажешь и мы арестуем его, какая от этого польза? Дело-то провалится! Учти, о встрече Шульц с Мансари мы уже знали. Вот первый твой промах. Дальше: зачем ты сам назвал имя этой девицы? Похвастался своей осведомлённостью? И перед кем? Смотрите, мол, гражданин поп, какой я молодец — всё знаю, вижу сквозь землю! Пусть бы сам поп назвал её.
— Какая разница? — спросил я, чувствуя, как с каждым его словом улетучивается моя уверенность.
— Большая! Раз ты назвал имя Беллы, значит, можно предположить, что в Чека известно о её деятельности, допустим не всё, а кое-что. Этого достаточно, чтобы её дружки насторожились и, если, конечно, они хоть немножко смыслят в конспирации, немедленно перестроились. В первую очередь они отстранят эту самую девицу от всякого участия в работе организации. Может быть, и сами на время скроются. Таким образом, мы потеряем ещё один след. Наконец, последнее: не следует говорить допрашиваемым такие цветистые и пустые фразы, как те, что ты сказал попу: «Я готов отнести всю эту историю за счёт вашей неискушённости…», «Благодарю за приятную беседу» и прочее… Какая, к чёрту, приятная беседа, когда обстоятельства заставляют тебя вызывать человека в Чека и брать его, что называется, за горло?! Нет, Силин, так не годится!..