Читать «Гранит не плавится» онлайн - страница 5

Мама не стала проверять тетради, как делала обычно в эти часы, а села за пианино. Её длинные, тонкие пальцы коснулись клавиш. Я очень любил, когда она играла. А в тот вечер она играла долго и, как мне казалось, особенно хорошо…

Спустя два дня, когда я шёл в школу, меня догнал Костя Волчок.

— Иван, ты что… злишься? — спросил он, шагая рядом.

Я молчал.

— Вот те святой крест, не хотел я её обидеть! — Волчок перекрестился. — Она у тебя хорошая, добрая!.. Много ты понимаешь… Хлебом меня не купишь! Непродажный я, а к голоду привычный!.. Раз говорю — хорошая, значит, и есть хорошая!

— Ладно уж, — примирительно сказал я, понимая, что Волчок говорит искренне. — Я и сам знаю, какая у меня мама!

Некоторое время мы шли молча.

Волчок опять заговорил, на этот раз о другом!

— А в той книге здорово написано! Вот если бы нам с тобой да на такой остров!.. Как ты думаешь, есть ещё такие острова?

— Сколько хочешь. Даже в притоках Дона есть пустынные острова — там одни птицы гнездятся.

— Это ерунда, близко очень! — Волчок задумался. — Хочешь, сорвёмся отсюда и станем искать необитаемый остров, настоящий? Я уже приготовил топор, пилу. Если бы ещё ружьё!..

— Чудак! Кто же добровольно поедет на необитаемый остров? Робинзон ведь попал туда не по своей охоте.

— Мало что… Я всё равно убегу отсюда, подожду до весны и убегу.

Волчок расстался со мной недалеко от школы. Сунув руки в карманы рваных штанов и насвистывая, он зашагал в сторону посёлка.

Обида была забыта. Но окрепла наша дружба после одной драки, в которой Волчок заступился за меня. С некоторых пор ребята стали дразнить меня «артистом». «Артистами» у нас в школе называли всех, кто любил прихвастнуть, кто важничал, «задавался». Началось это со школьного вечера, на котором я сыграл ноктюрн Шопена. Было это, кажется, в третьем или четвёртом классе. Когда учителя и ребята начали мне хлопать, я сделал несколько шагов вперёд и поклонился, — так учила меня мама. Кто-то из зала крикнул: «Ну прямо артист!»

И это слово будто прилипло ко мне. На следующий день, где бы я ни появился — на улице, в школе, вслед раздавались крики: «Артист, артист идёт!»

Возможно, некоторую роль в этом сыграл и мой костюм. Мама наряжала меня, словно барчука. Она купила мне длинные брюки, зелёную бархатную куртку да ещё повязывала мне на шею дурацкий бант. Никто из ребят в нашем посёлке так не одевался.

И вот однажды, когда я шёл из школы домой, за мной увязалось трое ребят. Они шли и орали во всё горло: «Артист, артист!»

Я старался не обращать на них внимания. Вскоре им надоело кричать, они догнали меня, окружили.

— А ну-ка, поклонись нам скорей, как артисты кланяются! — сказал один из них, длиннорукий веснушчатый парень.

Я беспомощно озирался по сторонам. Драка с тремя верзилами ничего хорошего мне не сулила…

— Ребята, гляньте-ка, у него на шее тряпка! Точь-в-точь как у клоуна в цирке! — с этими словами веснушчатый вцепился в мой бант.

Уже не думая о том, что будет, я изо всей силы ударил его кулаком в скулу. Они словно этого и ждали. Все трое, будто по команде, набросились на меня. Я отбивался, но силы были неравные. Я отступал, из носа текла кровь.