Читать «Дети Ржавчины» онлайн - страница 30

В конце концов, до предела измотав себя размышлениями, я повернул ключ и вышел из кабинета.

И почти немедленно был схвачен за рукав какой-то малознакомой особой из Сектора классификаций. Оказалось, Гришаня проигнорировал правило о протоколировании исследований и записи вчерашних событий на лугу не существует. Теперь эксперты надеялись восстановить хоть что-то по нашим рассказам. С одной лишь целью: сопоставить признаки и дать ответ — чем было вчерашнее Нечто. Или зафиксировать его как вновь открытое Явление.

Интересно, как они его назовут. Мнемозавр? Или Гипнодок? Скорее всего просто — Ершовский феномен. Как бы там ни было, меня это мало волнует. Собственные проблемы куда важнее.

Я пообещал зайти, как освобожусь, и отправился искать Петра. Пользоваться телефоном не хотелось — такие разговоры следует вести с глазу на глаз.

Дверь в Петькин кабинет оказалась заперта, я постучал. Мне открыли не сразу. Мы встретились взглядами — и сразу все друг про друга поняли. Поговорить нам, без сомнения, стоило.

— Выйдем на крышу? — предложил Петр. Вертолетная площадка была пуста. Гигантская буква Н в белом круге блестела, как новая — позавчерашний дождь смыл с нее всю пыль, а новая еще не залетела на высоту в шесть этажей. Мы подошли к краю крыши, облокотились о перила. Очень удобно разговаривать на краю крыши, если не хочется смотреть собеседнику в глаза. Всегда можно сделать вид, что глядишь вниз, ведь там столько всего.

— Кто первый рассказывает? — проговорил Петя, словно предлагал выбирать водящего в детской игре.

—Ты.

— Хорошо. Ну, что... До дома вчера добрался нормально. Лег спать. Начала сниться какая-то ерунда, а потом...

— Какая ерунда? — прервал я его.

— Да ну... Полная чушь. Не хочу и рассказывать.

— Петя, это важно.

— Ну хорошо, хорошо, — он сделал мученическое. лицо и закатил глаза, словно бы с трудом вспоминая. — Снилось, будто идем мы с тобой... или не с тобой — не помню. Одним словом, идем по траве, по полю. Впереди — деревня. Красивая такая, домики уютные, крепенькие — как игрушки. Идем, а сзади семенит какой-то... Мне почему-то показалось, японец. Маленький, чернявенький, в белом халате. Бежит, хватает за руки, норовит что-то сказать. Я отмахиваюсь, прибавляю шагу, а он не отстает. Наконец забегает вперед, руки расставляет, и мы, так и быть, останавливаемся. И тут... Я не очень понял, как это получилось... Он, этот японец, как будто бы берет за край деревни — и отодвигает в сторону. Словно шторы отдернул, представляешь? А там — за этими «шторами» — рычаги, пружины, шестеренки — чего только нет! Ну... собственно, и все.

— М-да... — только и сказал я.

— Я же говорил — чушь, — виновато развел руками Петька. — Но это только цветочки. Я после такого дела проснулся, минут пять провалялся, удивленный, — и опять уснул. Самое-то жуткое утром началось. Помнишь, у меня дома целая стенка фотографий? Еще от бабки с дедом остались. Я просыпаюсь, смотрю на одну. Там мой дед с тремя офицерами. Они тогда в, Праге были, после войны. Всю жизнь смотрел на эту карточку, привык к ней, как к обоям. А тут вдруг что-то во мне дрогнуло. Зову свою маманю с кухни и спрашиваю: вот этого майора, слева от деда, Николаем зовут? Она говорит, да, дядя Коля. Она ведь тоже с дедом в Праге жила, он там долго был и всю семью туда перевез. Матери моей тогда лет четырнадцать исполнилось, она всех дедовых друзей помнит.