Читать «Белые птицы детства» онлайн - страница 84
Вячеслав Викторович Сукачев
— Подожди, — запыхавшись, говорит она, — чего скажу тебе...
Серёжа останавливается и недоверчиво смотрит на переводящую дыхание Настьку Лукину, в её карие, гладко блестящие глаза.
— Ну?
— Подожди...
— Сколько ещё можно ждать?
— Возьмите меня с собой, — вдруг выпаливает Настька, и лицо у неё становится таким напряжённым и несчастным, столько в нём ожидания и покорности, что Серёжа невольно смущается и растерянно спрашивает:
— Куда тебя взять?
— Ну, этих, подранков искать...
— Что-о-о?!
— Я глазастая, — заторопилась сообщить Настька, — я знаешь как вижу! Уже никто не видит, а я ещё вижу. В прошлом году, когда у дяди Трофима на покосе в речке топор утонул, я первая его увидела. Он лежит на дне, между камешков, потихоньку качается. Дядя Трофим вон как обрадовался... Возьми-ите, Серёжа...
Серёже становится жалко Настьку и уже самому хочется, чтобы она поехала с ними на Ванькину протоку, но он боится, что его засмеют ребята, и в первую очередь — Васька Хрущёв.
— Я ведь не один поеду, — говорит Серёжа, — а они не согласятся.
— Это кто, Васька не согласится? — узко щурится Настька. — Он специально на второй год остался, чтобы с тобой за одной партой сидеть... Пусть только попробует не согласиться... А ты... согласен? — Настька вновь смирила голос и потупилась круглым лицом.
— Мне что, — вроде бы равнодушно пожимает плечами Серёжа, — мне места в лодке не жалко. Да только...
— Я раньше всех приду, вот увидишь, — подпрыгивает на месте Настька, и в следующее мгновение оторопевший Серёжа видит лишь её чёрную, прыгающую по узкой спине косу.
3
— Ты что же, касатик, припозднился нынче? — спрашивает Серёжу бабушка, выставляя на стол вкусную дымящуюся в миске лапшу с гусиным крылышком.— Я уже второй раз лапшу-то грею.
— С ребятами был,— отвечает Серёжа и берётся за ложку.
— С кем это? — Бабушка садится напротив Серёжи и подпирает щёку рукой, и полуденное солнце, косо врываясь в низкое окно, высвечивает жёсткую морщинистую щёку и перевитую синими венами кисть руки.
— Да с Васькой Хрущёвым, а потом ещё Настька приставала.
— Чего ей?
— С нами хочет ехать, подранков искать. Вот и подъезжала всяко, уговаривала...
— Уговорила? — улыбается бабушка.
— Да ну её. Не отвяжешься.
— Добрый ты, до-обрый, Серёжка, — вздыхает бабушка, — обратает тебя какая бабёнка и будет весь век понукать да веником прихорашивать...
— Так я и дался, — хмурится Серёжа.
— Дашься, куда денешься. — Бабушка задумалась и смотрит в окно, потом печально говорит: — Вон Парунька с почтой побежала, а к нам опять не заходит... Что-то не пишет твоя мамка, какую неделю писем не шлёт. А у меня сердце заходится, ой как заходится, Серёжа, так ему нехорошо, так муторно делается, что и не сказать... Вот как подумаю, как раздумьем возьму, что одна она там среди люда чужого. — Уголком косынки бабушка вытирает глаза. — Ох, господи-и, как жить-то будем?
Серёжа отодвигает пустую миску, собирает хлебные крошки и слизывает с раскрытой ладони.
— Может, добавку будешь?
— Не-е, наелся.
— А то поел бы. Вон как выбегался, глаза лишь и светятся. Молоко в кринке, наливай, или чаю попьёшь?