Читать «Белые птицы детства» онлайн - страница 54

— Да нет... Я...

— Рассказывай, — перебивает Васька и сквозь зубы сплёвывает лошади под ноги. — Мир посмотришь... Поедете, наверное, через Москву?

— Наверно.

Васька хмурит белые брови, рыжие заплатки веснушек отчётливее проступают на его носу, и Серёжа догадывается, что Васька хочет сказать что-то важное.

— Ты там, это, хорошенько смотри. Всё примечай. Понял?

— Ага.

— Потом расскажешь, когда вернёшься.

— Расскажу.

— Или вы насовсем поедете?

— Я ещё не знаю, Вася... Мама болеет, вот врачи и сказали, чтобы она климат сменила... Если выздоровеет в Крыму...

— А кто теперь вместо Лидии Ивановны будет? — вздыхает Васька. — Пришлют из города какую-нибудь кикимору, начнёт двойки лепить.

— Мама хотела этот год доучить, да совсем плохо ей стало.

— Надо было к бабке съездить, — опять сплёвывает Васька. — В прошлом году Кольки Корнилова мать совсем помирать собралась, а к бабке съездила, настоек разных попила, и на свадьбе у Володьки Басова вон как плясала!

Серёжа вспоминает разговор деда с отцом и строго спрашивает Ваську:

— А может, ещё и на иконку помолиться?

Васька, удивлённый столь быстрым и ловким ответом, растерянно смотрит на Серёжу и неуверенно отвечает:

— Да нет, зачем, на икону не надо... Икона-то чего, деревяшка, а вот в траве сила... Так и мамка моя сказывает.

— Ладно, Вася, мне ехать пора, — Серёжа и в самом деле забеспокоился.

— Прощай, — говорит Васька и протягивает руку.

— Я потом всё расскажу, — Серёжа наклоняется с лошади и пожимает руку сидящего на прясле Васьки Хрущёва. И Серко, чуя овёс в кормушке, с места берёт расхлябанной рысью.

И мир просыпающейся земли, и Васька на прясле тут же забыты Серёжей, потому что он весь там, в пути, который обещает новые заманчивые дали, куда так сладко и восторженно влечёт Серёжу та белая дорога, у которой нет конца.

В МОСКВЕ

1

И стучит, и стучит колёсами поезд, и уплывают за прямоугольную границу окна чёрные перепаханные поля, маленькие деревеньки, неповоротливый трактор без кабины, девочка с тряпичной куклой в руках. Третьи сутки не отрывается Серёжа от окна, и скоро, совсем уже скоро должен он увидеть Москву, а в Москве... Нет, лучше не думать заранее о том, что он должен увидеть в Москве. Серёжа уже заметил: когда чего-то очень хочется, лучше об этом не думать совсем, вроде бы забыть, и тогда время бежит быстрее... И всё стучат, и стучат колёса. И как они не устают?

— Мама, ма-ам, — вдруг кричит Серёжа, — смотри!

За окном промелькнул переезд, и у самого шлагбаума он увидел необычайно длинную легковую машину.

— Нельзя так громко кричать в вагоне, — хмурится мать, — ты ведь не один здесь. Вокруг люди, посмотри.

— Я знаю.

— Знаешь, а всё равно ведёшь себя, как...

Мать подыскивает подходящее слово, но не успевает его найти, потому что Серёжа опять кричит:

— Мама! Мам! Посмотри...

И так вот всю дорогу, под бесконечный стук круглых колёс, увозящих Серёжу всё дальше и дальше от Озёрных Ключей: вначале в столицу, а потом ещё дальше, в Крым, где тепло и где мать будет лечиться, а отец искать работу.