Читать «БРЕЖНЕВ: ПРАВИТЕЛЬ «ЗОЛОТОГО ВЕКА»» онлайн - страница 13

Нет ни малейших сомнений, что мать Леонида Ильича была в высокой степени достойным человеком. На него, во многом грешного, образ матери оказывал большое и благотворное воздействие, в том числе на его несомненную доброту и подлинное миролюбие, что очевидно просматривается в его больших и малых политических делах. Вот почему сюжет о брежневской матери стоит заключить словами из воспоминаний ее старшего сына. Да, писал эти строки не он, а приглашенные литзаписчики, но искренность его чувств в данном отрывке выражена неоспоримо:

«Находились, как водится, люди, которые знакомство с матерью Брежнева хотели использовать в своих целях, совали ей для передачи «по инстанциям» всякого рода жалобы и заявления. И, должен сказать, я поражался ее уму и такту, высочайшей скромности, с какой держалась она. Мне опять-таки ни разу мать ничего не говорила, а узнавал я стороной, от других. Она считала, что не вправе вмешиваться в мои дела. Знала, как я уважаю ее и люблю, но если помогу кому-то по ее просьбе, скажем, с жильем, то это ведь за счет других, кто не догадался или не смог обратиться к ней. А те, может быть, больше нуждаются в поддержке. Так примерно думала мать, а говорила просто:

— Вот мои две руки. — И поднимала жилистые, изработавшиеся, старые руки. — Чем могу, я всем тебе помогу. Но сыну показывать я не могу. Так что извини, если можешь.

В 1966 году мать переехала ко мне в Москву. Она дождалась правнуков, жила спокойно, в ладу со своей совестью, была окружена любовью всех, кто ее знал, гордилась доверием, которое народ и партия оказали ее первенцу, и для меня великим счастьем было после всех трудов сидеть рядом с мамой, слушать ее родной голос, смотреть в ее добрые, лучистые глаза.

Я еще не сказал: не только отец мой знал грамоту, но и мать умела писать и любила читать, что в пору ее молодости в рабочей слободке было редкостью. Лишь повзрослев, я понял, чего стоила родителям их решимость дать нам, детям, настоящее образование. А они хотели этого и добились: девяти лет от роду я был принят в приготовительный класс Каменской мужской классической гимназии. Вспоминаю, мать все не верила, что приняли, да и вся улица удивлялась».