Читать «Традиция и ускользающие смыслы бытия» онлайн - страница 3

И все же распространенность «древесного» мышления (древо жизни, древо познания, мировое древо, генеалогическое древо) не может служить достаточным основанием для приравнивания этого символа к архетипу и придания ему «значения принципа работы сознания на глубинных уровнях человеческой психики». Древоподобно бессознательное или нет – вопрос весьма спорный. Несомненно одно – реализация на практике принципа «древа» служит удовлетворению нормальной и изначальной метафизической потребности человека, истоки которой действительно лежат в его бессознательном. Но способы удовлетворения ее принимают традиционные формы лишь тогда, когда эта самая потребность ассимилирована сознанием, т. е. верхними, а не глубинными (бессознательными) слоями психики. Собственно, творение «древесных» структур есть функция человеческого сознания, гармонизирующего мир при помощи иерархии в противовес искажающим и хаотизирующим влияниям бессознательного.

Но древоподобная организация культурного пространства все же не является тотальной и действительно представляет собой «одну из» «универсальных структур». Метафизическая потребность может удовлетворяться и не «внутри традиции», а вовне ее. Однако в этом случае есть все основания говорить о примитивном и частичном (неполном или неполноценном) ее удовлетворении, поскольку здесь уже напрямую задействуются глубинные уровни бессознательного, определяющие направленность и структурированность этого типа мышления, которое можно назвать антитрадиционным, т. е. не древоподобным. Бессознательное здесь играет роль отнюдь не упорядочивающего, благотворного начала, а напротив – хаотизирующего, искажающего формы и способы удовлетворения исконной метафизической потребности и потребности в знании вообще. Антитрадиционное мышление не идет по пути непрерывного поиска «первоосновы», «единого», трансцендентной инстанции и т. д. Оно не нуждается в этом, и поэтому культурный универсум, создаваемый и интерпретируемый этим мышлением, структурирован принципиально иначе. Его модель (т. е. и мышления, и представляемого им универсума) – это потенциально безграничная сетка, модель структуралистского лабиринта («ризома» Ж.Делеза и Ф. Гваттари), где каждая дорожка имеет возможность пересечься с любой другой. Тут нет ни центра, ни периферии, ни верха, ни низа, ни начала, ни конца. Естественно, ни о какой иерархии здесь речи быть не может, наоборот, сущность ризомы – принципиальная неиерархичность, это неупорядоченная сеть интерпретант, т. е. всякая истина в пространстве ризомы относительна и заменяема другой, а ее ценность и значение тотально зависимы от прихоти интерпретатора (обладателя этого релятивистского мышления).