Читать «Кот на дереве (сборник)» онлайн - страница 25

Председатель поднял голову:

— К сожалению… или к счастью… это все.

И не удержался, моргнул изумленно:

— Одно можно утверждать точно: кто-то из наших друзей, я не знаю кто, — он поморгал на обоих писателей, — останется широко известным и в конце будущего века!

И замолчал.

Осознал проблему, порожденную таким оборотом дел.

Зато заговорил Илья Петров (новосибирский).

— Эта аннотация, этот ее обрывок… Он действительно информативен… Речь идет о некоем эдике, о литературном герое, столь же нарицательным, сколь и отрицательным… Похоже, и впрямь кто-то из нас, я тоже не знаю — кто, создал такой типаж, что ужаснул наконец окружающих, заставил их обратить свое внимание на эдиков… Вина моя кажется легче, когда я думаю так. Вина моя кажется легче, когда я думаю, что чем-то мы все же помогли людям Будущего. Биомасса Земли, а значит, биомасса Вселенной, взята там под надежную охрану. Они даже научились возрождать погибшие виды!

Новгородец тоже сказал:

— Странен парадокс возможного авторства… Но, смею заметить, не столь уж важно, кто именно из нас написал указанную книгу… В моем варианте эдик не столь монументален… Боюсь, подсказка из Будущего не столь уж полезна для моей предстоящей работы… В этом смысле я огорчен результатами нашего эксперимента…

— А соавторство? — быстро спросил Председатель. — Такой вариант исключен?

— Полностью! — вмешался я.

Я не хотел прощать Илью, будь он хоть классиком трех столетий.

— Во-первых, — сказал я, — в аннотации указан один автор, во-вторых, наши друзья не могут работать в соавторстве…

Я уверен, что это так. А случись иначе, герою рукописи не позавидуешь.

В самой первой главе, пиши ее мой друг, Эдик вполне бы мог выменять за пару матрешек и десяток химических карандашей самый большой, самый красивый минарет знаменитой стамбульской мечети Ени Валиде, известной еще под именем новой мечети Султанши-матери, но во второй главе, пиши ее новгородец, Эдик непременно бы раскаялся и все оставшееся до возвращения домой время провел в корабельной библиотеке, занявшись, скажем, проблемой славян на Крите; в третьей главе, пиши ее мой друг, Эдик Пугаев в грозном приступе рецидива получил бы в свои нечистые руки знаменитый и таинственный фестский диск, но тут же бы обменял его на килограмм дешевого белого золота и бочонок вина, которое он, Эдик, в четвертой главе, пиши ее новгородец, без всякого душевного смятения слил бы в лазурные воды Средиземного моря, спасая в себе уже почти погибшего человека…

— Мне тоже не нравятся подсказки, — пыхтел Илья. — Моя рукопись в работе, я собирался закончить ее в этом году, но теперь мне трудно сказать об этом определенно. Слишком грандиозную фигуру следует писать, слишком большая ответственность ложится на исполнителя.

Он спросил сам себя:

— Смогу ли я?..

В зале воцарилась тишина.

Председатель поднял голову. Он больше не улыбался. Волевая синева затопила его глаза.