Читать «Аве, Цезарь» онлайн - страница 13

Вероятно, почувствовав, что не совсем правильно произнес каноническую фразу, господин полицай-президент повернулся к Фемиде и, привстав с кресла, прочел надписи на ее пустующих чашах:

— Да, закон и этот самый… распорядок.

Фоббс взял со стола оранжевую листовку, скомкал и сунул в карман кителя.

— Я сделаю все возможное, господин полицай-президент, — пробасил он и тяжелым шагом уставшего от бесполезных дел человека затопал к выходу.

— И э-э… невозможное! — крикнул вдогонку господин полицай-президент.

Когда за Фоббсом закрылись двери, господин Пак-пак мгновенно преобразился. Он был похож на школьника, только что оттарабанившего труднейший урок. Оттолкнувшись от стола, он сделал несколько оборотов на вращающемся кресле, напевая начальную строфу из «Королевского танго»:

У королевы были эти самые… маленькие пятки,И эти пятки так любили это самое… играть в прятки!…

Когда кресло остановилось, господин полицай-президент с умилением глянул на огромные потрескавшиеся гипсовые ступни королевы, то бишь Фемиды, и его волосатые пальцы невольно потянулись к розовому телефону…

III

Фоббс шагал по длинному и мрачному коридору полицейского управления, не отвечая на приветствия сотрудников. Глава столичных блюстителей закона и порядка многое повидал на своем веку и перестал чему-либо удивляться. И все же головокружительная кapьера господина Пак-пака вызывала у него искреннее недоумение: что за достоинства могла отыскать королева в этой «квадратуре круга», как прозвал полицай-президента Главный Конструктор, что расшифровывалось довольно просто: круглый болван с квадратной челюстью?…

Не так давно рядовой телохранитель, оберегающий покои королевы, здоровенный и безмозглый Пак-пак вдруг был поставлен охранять покой всего королевства. Научится ли он правильно произносить хотя бы пару слов, начертанных на весах Фемиды? В противном случае остальным тоже придется говорить «закон и распорядок». Бедный гураррский язык! До сих пор еще многие не могут освободиться из-под языкового ига прежнего полицай-президента Зак-зака, который говорил — и заставил говорить других — «бензопасность», «прозвещение» и т. д.

И все-таки, думал Фоббс, шагая по длинному унылому коридору полицейского управления, главная беда не в этом: новоиспеченный полицай-президент не замечал разницы не только между порядком и распорядком, но и между порядком и беспорядком, законом и беззаконием.

Фоббс остановился у кабинета своего помощника, приоткрыл дверь, гаркнул:

— Абабас, чтобы через десять минут все мальчики были у меня!

И он двинулся дальше. Отменить митинг не удалось, и ему предстояло сделать все возможное и невозможное, как приказала «квадратура круга», чтобы поддержать на площади «распорядок» и, таким образом, «обензопасить» господина Бесса, чтоб ему провалиться со своим митингом!…

IV

Упершись руками в массивный стол, на котором лежал макет Площади Воркующих Голубей, Фоббс исподлобья глядел на собравшихся в кабинете секретных агентов апримской полиции, впрочем, секретными они являлись лишь по штатному расписанию: в каждом из этих амбалов за версту был виден кадровый полицейский, ибо самая небрежная штатская одежда выглядела на нем воинственным мундиром. Обводя угрюмым взглядом их еще более угрюмые физиономии, Фоббс поймал себя на мысли, ставшей в последнее время навязчивой, что «полицейские и бандиты» — это игра, где каждый с равным успехом мог бы оказаться в команде противника, и если этого не произошло, то лишь по чистой случайности. Себя и своего любимца Круса, который отсутствовал, он считал исключениями, подтверждающими правило.