Читать «Музыка с той стороны Луны» онлайн - страница 11

Он редко сочинял новые песни. Но знаменитые пираты и морские разбойники распевали его старые песни во всех концах мира, считая, что хилое молодое поколение неспособно создать подобное. И всех повсюду очаровывали их звуки. Даже еще неоперившиеся поэты допускали, что если б старик ввел в свои песни несколько откровенных любовных сцен, они вполне могли бы удовлетворить и вкусы современных слушателей.

Короче, Мадока ничто не заботило, ничто не интересовало и, совершенно ясно, ничто не удовлетворяло. Он все чаще и чаще просил Эттарру вспомнить, хотя бы для забавы, пару нот той залунной Музыки, которая когда-то сделала его бездомным и несчастным. А жена все с большим и большим раздражением отвечала, что у нее не хватает терпения выслушивать его вздор.

ГЛАВА XXVII

Заслуживающий уважения поступок

Затем его жена умерла. Умерла она спокойно, окруженная врачами и священниками и простившись со всей своей многочисленной семьей. И Мадок ощутил одиночество, когда увидел ее белое сморщенное старое тело, – такое чужое в отстраненном равнодушии смерти, – лежащее на аккуратной постели, освещенной четырьмя факелами. Одиночество окатило его, как ушат холодной воды.

Он в замешательстве вспоминал об их великой любви в насыщенной событиями, пламенной юности, об их приключениях из-за музыки не от мира сего, о последующих долгих годах, сквозь которые они прошли рука об руку, деля все плохое и хорошее, и о том, что вот эти бледные уста уж больше никогда не откроются, чтобы его побранить. И тогда он достал черное перо, которым писал всемирно известные песни, и вложил его в холодную руку Эттарры.

– Будьте все свидетелями, – сказал Мадок, – что этот день лишил меня цели в жизни и всякой радости. Будьте все свидетелями, что я больше не напишу ни одной песни, потому что я потерял судью своего сердца и самого придирчивого и откровенного критика своего искусства. И пусть моя слава умрет вместе с моим счастьем! Пусть то, что принесло их, сгорит в одном пламени!

ГЛАВА XXVIII

«Воистину не умирает»

Затем Мадок стоял возле погребального костра, окруженный детьми и внуками. Хор одетых в белое мальчиков из храма местной богини плодородия исполнял (как многие считали, это была самая замечательная из множества великолепных песен Мадока) великий гимн поэта человеческому бессмертию и блистательному славному будущему человека, который является единственным и любимым наследником Небес.

Четыре рабыни были убиты и возложены на костер вместе с туалетным столиком Эттарры, всеми ее кухонными принадлежностями и орудиями рукоделия. А потом к костру поднесли факел. Ссохшееся старое тело Эттарры сгорело в этом костре, а вместе с ним и черное перо, которое она держала в руке.

Очень трогательно пели одетые в белое мальчики. Они сладкозвучно и восторженно перечисляли те радости, которые встретятся этой благородной и добродетельной женщине после смерти. Но старый Мадок, слышал другую музыку, не слышанную все те годы, пока Эттарра, лишенная возможности заниматься лунным колдовством, была здесь на Земле его женой. И несчастный вдовец своим громким смехом заставил всех содрогнуться. Он опять слышал, будто исполняемую на волынке, залунную музыку, которой (неважно, слышали ее или нет) было предначертано волновать его, обманувшего Норн.