Читать «Сладкая соль Босфора» онлайн - страница 5

…Когда в Стамбул приходит мельтем — сухой летний ветер, я покидаю город души. Признаюсь, из-за боязни перед мельтемом. Он жесток, беспощаден. Во всяком случае, для меня. Мельтем любит прошлое. Не зря в переводе с турецкого он «регулярно возвращающийся»… Я боюсь прошлого… Соответственно и мельтема тоже.

Глава 4

(…Искренность чаще встречаешь у животных, чем в среде людей…)

…Есть города, поглощающие тебя целиком. На их территории чувствуешь себя собранным — тоска по родине рассеивается, тупая боль в мышцах исчезает, грусть кремового цвета сменяется оранжевой верой в будущее. Верой, которой переполняешься, когда снимаешь с головы теплую шапку, развязываешь шарф, подставляя лицо под порывы морского ветра… Стамбул именно такой город. Привык доминировать — нейтральная позиция не для него. Если решил переехать в Стамбул, то надолго. Если Стамбул принял тебя в свои объятия, то навсегда. К нему быстро привязываешься. У него глубокие синие очи с живописным дном, где живут манерные медузы, рыбки с блуждающими серо-зелеными глазами. У него бархатистый голос — приторно-свежий, как морозный бриз зимнего Босфора, мужественно-крепкий, как турецкое кофе, манящий, как свежеиспеченная пахлава в медовом сиропе. Одним словом, Стамбул не отпускает тебя, ты не отпускаешь Стамбул. Может, просто люди быстро привыкают к хорошему?..

Часто ранним утром прогуливаюсь по набережной. Встаю в пять утра, направляюсь к очагу умиротворенности. Там каждый день меня встречают призыв к сабах-намазу, доносящийся со стороны царственной Айя-Софии, шум прибоя и игривая дворняга с длинными ушами. Назвал ее Айдынлыг. Назвал за чистый взгляд — глаза ясно-прозрачные, как вода ручейка у подножия гор на юге Турции… Она подбегает ко мне, виляет хвостом. Трется мордочкой об мои шершавые вельветовые брюки. Грустно. Грустно оттого, что такую искренность сегодня чаще встречаешь у животных, чем в среде людей…

Вытаскиваю из кармана куртки коричневый бумажный пакет с собачьим печеньем. С начинкой из телячьей печенки. Нет, это не остатки еды моего пса. Его у меня нет. Собираюсь завести. А пока специально для Айдынлыг покупаю сие лакомство… Длинноухая богиня уплетает печенье, а я все больше осознаю масштабы собственного одиночества. Бросаю бледно-голубые камни в Босфор, тем самым избавляясь от осколков душевной боли. Боли, которую привез с собою в Турцию. Боли, от которой исцелит Босфор. Он обещал. «Эй, Босфор, ты сдерживаешь обещания?..» В компании Босфора одиночество не гнетуще-разъедающее. Оно теряет темные очертания, становится сизым, как весеннее облако. Со временем природная магия великого пролива творит чудеса — волны смывают слой одиночества. В этом меня убеждала тетушка Нилюфер. «Аллах привел меня к Босфору, чтобы он излечил меня от тоски по Мах-суну… Со временем боль утраты исчезла. Теперь моя тоска легкая, наполненная желанием жить. Поверь мне, оглум», — говорит седовласая турчанка, поднимая руки к небу…