Читать «Волшебники Маджипура» онлайн - страница 7

— Ну надо же! — провозгласил Дантирия Самбайл в притворном восхищении.

И после секундного молчания повторил: — Ну надо же!

По обыкновению широко расставив ноги, прокуратор остановился перед балдахином, под которым расположился лорд Конфалюм. Лет примерно пятидесяти, он обладал впечатляющей внешностью и мог быть самым высоким из присутствующих, если бы не до странности непропорциональные его длинному и массивному торсу короткие ноги. Тем не менее его внушительная фигура уступала габаритами только Фархольту.

Всем своим видом Дантирия Самбайл производил крайне отталкивающее впечатление. Он был поразительно, если можно так выразиться, величественно уродлив. Его голова напоминала огромный глянцевый купол, густо обросший грубыми огненно-рыжими, даже, пожалуй, оранжевыми волосами, а бледную кожу в несметном количестве усыпали пылающие веснушки; нос представлял собой бесформенный комок плоти; уголки широченного рта резко загибались книзу, придавая лицу жестокое — вполне соответствующее его истинному характеру — выражение; мясистые щеки свисали тяжелыми брылями, а подбородок вызывающе выпирал. Но самым поразительным было то, что с этого жесткого и неприятного лица глядели неожиданно чувствительные и нежные фиолетово-серые глаза — глаза поэта, глаза влюбленного. Он был дальним родственником Престимиона во втором колене со стороны матери и как правитель отдаленного континента Зимроэля подчинялся только понтифексу и короналю Маджипура. Все знали, что корональ его, мягко говоря, не жаловал. Многие другие, впрочем, тоже. Но Самбайл обладал слишком большой силой и властью, чтобы его можно было проигнорировать.

— А почему же добрый Корсибар возражает против начала Игр? — спросил Дантирия Самбайл, все так же обращаясь исключительно к короналю. — Я-то был уверен, что он больше всех обрадуется им. — В обманчиво поэтических глазах внезапно вспыхнул ядовитый огонек. — А не в том ли все дело, что предложение исходит от принца Престимиона?

Даже лорд Конфалюм на мгновение онемел от смелости этого замечания.

Что и говорить, в последнее время между Корсибаром и Престимионом возникла глубоко скрытая, невысказанная неприязнь. Корсибар был единственным сыном короналя, обладал врожденным благородством и повсюду пользовался уважением и любовью. Однако древняя традиция запрещала ему наследовать трон отца. Престимион был гораздо ниже по происхождению и не отличался столь притягательной внешностью, но, по всей вероятности, нынешний корональ намеревался назвать его своим преемником. Кое-кто втайне сожалел о конституционных нормах, которые не дозволяли Корсибару занять трон короналя сразу же после того, как отец освободит его, однако вслух об этом не говорилось, особенно в присутствии самих Корсибара и Престимиона. И уж, конечно, ни словом, ни намеком об этом ни разу не обмолвился лорд Конфалюм.

— Можно ли мне сказать, мой лорд? — негромко произнес Престимион, хранивший молчание с того момента, как вошел в зал.