Читать «Палм-бич» онлайн - страница 224

Лайза говорила с авторитетностью эксперта. Ведь в Европе она изучала не только издательское дело. Все это началось в Париже с восторженных и таких понятных лекций Мишеля Дюпре. В Лондоне ею уже никто не руководил, но после Парижа знания ложились на прочный фундамент. Лайза набрасывалась на музеи Европы, как голодная львица. Она жадно впитывала в себя все, что было в Прадо, в ленинградском Эрмитаже, в галереях Флоренции. Галерея «Нортон» не могла и мечтать встать с ними в один ряд, но в ней имелись картины, которые оказались бы к месту на стенах самых знаменитых музеев мира. Это полотно Пикассо было одним из таких.

Лайза взмахивала изящными пальцами, подчеркивая свои слова, а Скотт с благоговением смотрел на нее. Ни одна из картин не могла сравниться с его матерью. Ни один художник не решился бы на попытку добиться сходства. Даже если бы ему удалось точно передать внешность, он не увидел бы беспрестанно излучаемой ею энергии и этой суровой целеустремленности, которая окружала ее искрящейся и холодной, как лед, оболочкой. Что двигало ею, оставалось тайной. Откуда брались силы для такой динамики, мощи порыва вперед, благодаря которой все препятствия сметались с ее дороги и устранялось любое противодействие? Он никак не мог найти ответ на этот преследовавший его вопрос, хотя искал он его всю жизнь. Так или иначе, но он чувствовал, что ответ даст ему ключ к пониманию своих собственных жизненных устремлений. Как только тайные запросы матери перестанут быть для него секретом, тогда и собственные желания окажутся на грани осуществления. Как только ему откроется ее цель, он сразу обратится в ее рыцаря, сделает ее мечтания своими, а когда ее фантазии превратятся в реальность, ему, Скотту, можно будет всю оставшуюся жизнь нежиться в лучах ее благодарности. Заря этой благодарности возвестит о новом появлении его на свет Божий – любимого и желанного сына, а воссоединение сына и матери станет – обещанием вечного блаженства.

Мать прошла вперед, чтобы насладиться чудным полотном Матисса, а Скотт задержался у необычного скульптурного портрета работы Пикассо. В мысли его внезапно ворвался холодный и резкий женский голос.

– Снова по эту сторону моста, Лайза? Не можешь прожить без этих задворок? – В голосе звучало ехидство. – Удивительно, чего можно достичь, выйдя замуж за старца. Но тебе ведь известна поговорка: «Счастье не купишь за деньги». А из девки они ни за что не сделают леди.

Оказавшегося, весьма кстати, в стороне, метрах в шести от матери, Скотта словно ударило взрывной волной. Он не поверил своим ушам. «Что это? Какая-то добродушная шутка, веселое подтрунивание старой Вернон подруги?» «Ничего подобного», – говорил тон голоса, жестокий и высокомерный. А личность говорившей подтверждала это.

Это была Джо Энн Стэнсфилд, жена сенатора Стэнсфилда, покровительница искусства, весьма аппетитная на вид и брызжущая ядом сквозь плотно стиснутые зубы.