Читать «Повесть о ясном Стахоре» онлайн - страница 30

– Виншую вельможного пана, высокородного шляхтича Якова!

Маленький косоглазый Яков, одетый в выгоревший на солнце подрясник, видно, не ожидал приветствия. Не успев проглотить кусок пирога, он вскочил, громко икнул и, торопясь ответить, подавился. Выпучив глядящие в разные стороны глаза и разводя руками, он с трудом произнес:

– Дзяк… дзяк… кх… кх… э… э…

Этого Стахор не смог выдержать. Громко засмеявшись, он показался из-за ствола дерева.

– Чужой! – испуганно крикнула девочка-поводырь.

Стахор прыгнул назад, к отцу, намереваясь скрыться.

– Стой! – властно остановил его старший.

Теперь Стахора видели все. Его и шагнувшего к нему из-за дерева Савву.

Жабраки смотрели на нежданных гостей удивленно и недоверчиво.

Каждый из них знал, как нехорошо показываться на людях нетрезвому. Жабраки, лирники, старцы должны были соблюдать духовную чистоту, вести образ жизни строгий, чтобы не уронить особого звания в глазах простолюдинов. Пьяный, загулявший старец – было явление редкое и для народа отвратительное. Вот почему, собираясь в дни праздников на братскую пирушку, жабраки уходили далеко от селений либо искали такое уединенное место, где глаз постороннего не мог бы видеть их человеческую слабость. Ну, а если случалось оказаться нежданному гостю, тогда сделать надобно так, чтобы он и сам выглядел не лучше.

Покинув круг, к Савве подошел старший. Некоторое время он молча, прищурив глаза, смотрел то на Савву, то на Стахора, потом поклонился и тихим добрым голосом попросил:

– Кали ласка, до нас, просим почастоваться.

– Просим, кали ласка, – вслед за ним повторили старцы.

– Кх… кх… – снова закашлялся подавившийся косоглазый; сосед стучал кулаком по его спине.

Точно так же, как перед тем сделал разносчик, старший жабрак погладил Стахора по голове и проговорил:

– Подрос, и не узнать… запамятовал, звать-то как?

– Стах – всем панам на страх, – ответил Савва.

Старший улыбнулся, кивнул Савве и, обняв Стахора за плечи, подвел к компании. Жабраки освободили гостям место, наполнили кружки, подвинули куски. Все было так, словно пришельцы отдали свою долю для общей пирушки. Только девочка-поводырь, спрятавшись за спину деда, косо поглядывала на незнакомцев.

И Стахору и Савве хотелось есть. Но Стахор не смел протянуть руку к еде раньше, чем предложит ему отец, а Савва, хотя и знал, к кому он шел в город Лиду, глядя на плоды подаяний, побывавшие в нищенских торбах, на мгновенье подумал, что, приняв участие в этой трапезе, он как бы сам становился человеком, живущим выпрошенной милостынью. Это колебание гостя не ускользнуло от старшего.

– Ешьте, не смущайтеся, – сказал он, выбирая ячменную лепешку получше и протягивая ее Стахору, – грешно только от злодеев брать.

– А то честный хлеб, – добавил седоусый слепец, – людской добротой посеянный, чистой слезой помытый, да за наши молитвы от души нам даденый.

Савва поднял кружку и весело спросил:

– Как величать мне вас, добрые люди? Слыхал, вы тут князья да маршалки, а мы люди незнатного рода. Путники простые… Пришли издалека.