Читать «Рикша-призрак» онлайн - страница 14

Так Китти с её спутником и я с моим неразлучным призраком парами поднимались на Джакко. По дороге текли дождевые ручьи, с сосен лила вода на скалы, как из труб на улице, воздух был пропитан влагой. Два или три раза я ловил себя на словах, обращённых к самому себе, почти громко: «Я, живой человек, Джек Пансей, живущий в Симле!.. В Симле! В самой обыкновенной земной Симле. Я не должен забывать этого… не должен забывать». Затем я старался вспомнить предметы разговоров в клубе — цены на лошадей и тому подобные подробности, относящиеся к повседневной жизни англо-индийского мира, который был мне так близок. Я даже повторил быстро про себя таблицу умножения, чтобы убедиться, что не потерял окончательно рассудок. Это было уже потому хорошо для меня, что на время отвлекло меня от м-с Вессингтон, и я не слышал её призыва.

Ещё раз вскарабкался я по склону Конвента на площадку. Отсюда Китти и её спутник поскакали галопом, и я остался наедине с м-с Вессингтон.

— Агнесса, — сказал я, — откинь верх рикши и скажи мне, что все это значит?

Верх бесшумно откинулся, и я очутился лицом к лицу со своей умершей и погребённой возлюбленной. Она была одета в то же самое платье, в котором я видел её в последний раз живой. В правой руке её был тот же тонкий носовой платок, а в левой тот же футляр для визитных карточек. (Женщина, умершая восемь месяцев назад, с футляром для визитных карточек!) Я должен был снова приняться за таблицу умножения, ухватиться обеими руками за каменные перила дороги, чтобы убедиться, что все это существует на самом деле.

— Агнесса, — повторил я, — из сострадания скажи мне, что все это значит?

М-с Вессингтон наклонилась вперёд хорошо знакомым движением головы и заговорила.

Если бы мне кто-нибудь сказал, что моя история перешла все границы вероятного в человеческой жизни, я не стал бы возражать ему. Но, хотя я и знаю, что никто не поверит мне, не поверит и Китти, перед которой я хотел бы этим рассказом оправдать своё поведение, я буду продолжать его. М-с Вессингтон говорила, а я шёл рядом от Санджовлийской дороги вниз до поворота, шёл и слушал, как можно слушать, идя рядом с настоящей рикшей и с живой женщиной в ней. Второй и наиболее мучительный приступ болезни внезапно овладел мною, и мне, подобно принцу из поэмы Теннисона, «казалось, что я двигаюсь в мире призраков». По пути мы присоединились к толпе, возвращавшейся с пикника. И мне казалось, что это сонм теней, бесчисленный сонм фантастических теней, расступающихся перед рикшей м-с Вессингтон, чтобы дать ей дорогу. О чем говорили мы во время этого сверхъестественного свидания, я не могу, скорее — не смею сказать. Хизерлеф расхохотался бы и сказал, что я был охвачен «желудочно-мозговой зрительной холерой». Для меня в этом было что-то жуткое и непонятным образом очаровательное. Возможно ли это, спрашивал я себя с изумлением, чтобы я во второй раз в этой жизни ухаживал за женщиной, которую убил собственным небрежением и жестокостью?