Читать «Ваятель фараона» онлайн - страница 57

– Да, это Атон, мой отец, направил меня туда! – снова заговорил царь. – Это он привел меня к местам его небосклонов. Атон пожелал, чтобы я воздвиг здесь город в его честь. Этот город увековечит его великое имя. Эту мысль подсказал мне сам Атон, а не мои советники и вельможи. Мой божественный отец сам привел меня на это место и сказал, что оно больше всего подходит для нового города, для Ахетатона. Мой отец вложил эту мысль в мое сердце и выбрал это место, где пожелал быть почитаемым вечно!

– Все страны принадлежат Атону, – начал свою речь Мерира, верховный жрец нового святилища. – И Хаунебу и сирийцы приносят ему на спинах дары из своих стран. Ведь Атон дает жизнь и им! Изо всех мест будут приходить туда люди, чтобы поклоняться истинному богу. Город Небосклона Атона будет процветать, подобно Атону на небе, вечно, вековечно!

«Как он хорошо говорит!» – подумал Тутмос, но тут ему показалось, что царь делает верховному жрецу нетерпеливые знаки, заставляя его замолчать. Вот опять звучит голос царя:

– Я хочу построить Ахетатон, город Небосклона, на месте, указанном мне моим божественным отцом. Я уже наметил и южную и северную границы города. Он будет стоять не на западном, а на восточном берегу реки. Я построю его на том месте, которое Атон окружил горами. Я воздвигну себе и моей царственной супруге Нефертити, любовью к которой переполнено мое сердце, великолепные дворцы.

В отвесных скалах восточных гор я прикажу вырубить гробницу, где будет место моего дома вечности. День моего погребения придет после бесчисленных праздников Сед – такова воля моего божественного отца. Там же будут заложены гробницы для царицы и нашей дочери, царевны Меритатон. И все те, кто внимает моему учению, отправятся за мной в этот город, наполненный сиянием Атона, и обретут благодать, которую он изливает на свои творения. Моему отцу, Атону, я воздвигну храм в городе Небосклона, храм, который он сам заполнит своими лучами, своим собственным сиянием.

Он сам сотворил себя, собственными руками, и, восходя каждодневно, радует все глаза своей красотой, своим великолепием. Он направит на меня свою беспредельную любовь и подарит мне жизнь и силу навечно, вековечно!

Эхнатон закончил свою речь. Все пали ниц. Когда Тутмос закрыл глаза, перед ним внезапно возникло лицо царя таким, каким оно было в жизни и как его надо изображать: не приукрашивать и не сглаживать, но и не искажать и не уродовать (ибо это тоже было бы неправдой). Лицо его не отличалось ничем примечательным, но оно излучало свет того, кто его создал.

Когда Тутмос, как во сне, вновь поднялся на ноги, он не заметил, что опахалоносец, стоявший справа от царя, подал знак, призывающий всех расходиться. Юноша вздрогнул, когда услышал свое имя.

– Тутмос! – это был голос самого Эхнатона. – У тебя будет собственная мастерская в Ахетатоне. Мне потребуется там очень много скульпторов. Мастеров своего дела. Я видел твой рисунок и не забыл, какую службу ты мне сослужил.

В последний раз переступил Тутмос порог хижины старого Иути. Гроб уже закончен. Тело покойного, пролежавшее в растворе солей в течение тридцати дней, обернуто пеленами из тончайшей материи. На этот раз управляющий Небамуна не поскупился. Как одинок был при жизни старый мастер! А теперь большая толпа людей шла за его гробом.