Читать «Книга сновидений (антология)» онлайн - страница 59
Хорхе Луис Борхес
Ицхак Ниссим
Нет презренных занятий
Некий святой муж попросил Бога открыть ему, кто будет его товарищем в Раю. Ответ пришел во сне: "Мясник из твоего квартала". Святой муж чрезвычайно огорчился соседством такого грубого и необразованного человека. Он начал поститься и вновь вопрошать Бога — в молитвах. Сон повторился: "Мясник из твоего квартала". Благочестивый человек заплакал, стал молиться и просить. И вновь услышал во сне: "Я бы наказал тебя, не будь ты таким благочестивым. Что презренного находишь ты в человеке, чьих поступков не знаешь?" Святой муж отправился поглядеть на мясника и стал расспрашивать его о жизни. Тот ответил, что часть дохода употребляет на домашние нужды, а остальное отдает бедным, и высказал убеждение, что так поступают многие. Он также рассказал, что однажды выкупил за большие деньги из плена девочку. Дал ей воспитание и уже собирался выдать замулс за собственного сына, когда к нему явился грустный юноша-чужестранец, который объявил, что ему приснился сон, будто здесь находится девушка, просватанная за него еще в детстве, но похищенная солдатами. Мясник не колеблясь вручил ее юноше. "Ты и впрямь Божий человек!" — воскликнул любопытный сновидец. В глубине души он захотел еще раз встретиться с Богом, чтобы поблагодарить его за прекрасного товарища, которого тот предназначил ему в вечности. Бог был немногословен: "Друг мой, нет презренных занятий".
Хуан Хосе Арреола
Ад V (перевод Л. Бурмистровой)
Среди ночи я вдруг проснулся на краю разверстой пропасти. Рядом с моей постелью круто вниз устремлялись полукруглые уступы из темного камня, окутанные поднимавшимися тошнотворными испарениями, и виднелись снующие черные птицы. На оплавленном выступе, почти зависнув над бездной, стоял некто, выглядевший весьма смехотворно и увенчанный лавровым венком; он протягивал мне руку, приглашая спуститься.
Сильный страх охватил меня. Я вежливо отказался, заявив, что все попытки человека проникнуть вглубь себя, заканчиваются пустой, бессмысленной болтовней.
Я предпочел включить свет и снова погрузиться в глубины монотонности терцетов, где звучит голос, который одновременно говорит и плачет, повторяя мне раз за разом, что нет большей печали, чем вспоминать о счастливых временах, будучи обездоленным.
