Читать «Средства массовой брехни» онлайн - страница 159

…Слухи о богатствах покинутого жителями города быстро достигали ушей новоприбывших. Начались массовые походы в город. Но не только мы грабили покинутые квартиры. Голландцы и бельгийцы приезжали с большими возами и уезжали домой, тяжело нагрузив их мебелью и посудой. Идущие на фронт американские войска также сворачивали в город пограбить, но брали они только ценные вещи».

Вот ведь сукины дети! Как воевать, так Красная Армия разбила семь из восьми немецких дивизий. А как грабить, так только «ценные вещи»! А как обвинять в грабежах, так снова русских!

Изнасилования

К сожалению, не могу сейчас найти источник, в котором читал, что немцы на оккупированных советских территориях оставили миллион детей, а наша Армия на оккупированных территориях оставила всего четверть миллиона. И, знаете, в сам факт такой статистики плохо вериться, но соотношение, скорее всего, верное, и вот почему.

Мой отец вспоминал, что в конце войны в Германии он на марше командовал боевым разведдозором дивизии. Наткнулись на колонну немецких беженцев, которые спасались от наших войск. (И правильно делали, в Германию входили солдаты, уже увидевшие свою страну сожженной и изнасилованной.) Понимая, что будет, когда эту колонну догонят войска дивизии, отец скомандовал немцам бежать и прятаться в ближайший лес. Переждать, пока дивизия пройдет.

В это время подъехал начальник политотдела, еврей, если это имеет значение. Бросился к немцам, выхватил из толпы старика и выстрелил в него. Вернее — пытался выстрелить. Пистолет дал осечку. Но второй раз ему выстрелить отец не дал и потребовал, чтобы тот убрался, а когда начальник политотдела попытался надавить на отца должностью и званием, отец пообещал его пристрелить. Оскорбленный начальник политотдела уехал. Остановились на ночевку, и отец с тревогой ждал, когда за ним придут. Действительно, пришли. Пришел адъютант командира дивизии и под роспись ознакомил с приказом Жукова, из которого следовало, что «…за убийство цивильного немца — расстрел, за поджог дома — расстрел, за мародерство — расстрел, за изнасилование — расстрел». И этот приказ помнят все фронтовики, вошедшие в Германию, поскольку этот приказ закреплялся в памяти солдат расстрелами перед строем. Прекрасно знали о нем и немцы с австрийцами. Мне пришлось видеть телефильм нашего телевидения, наши «демократические» авторы которого стенали не о русских женщинах, изнасилованных немцами, а о немецких, изнасилованных русскими солдатами. И в одном из эпизодов авторы спросили свидетельницу — порядочную немку, были ли в их городе случаи изнасилования немецких женщин русскими. Да, — ответила она, — были, но мы пожаловались русским офицерам, насильников расстреляли публично на глазах жителей и похоронили вон в том лесу, — немка показала рукой.

А кто может вспомнить хотя бы о каком-либо приказе по немецкой армии, запрещающем грабежи, убийства и изнасилования? Есть ли хоть в каких-то воспоминаниях немецких ветеранов хотя бы намек хотя бы на какое-то наказание немецких солдат за изнасилование русских женщин? Чему же удивляться, что немцы оставили нам миллион детей, а мы им всего четверть миллиона.