Читать «Друзья Карацупы» онлайн - страница 46

АРТИСТЫ

Как сейчас помню Николая Иванова. Среднего роста, гибкий. До войны был цирковым артистом. Ну и шутник был! Сплясать ли, спеть — на все руки мастер. Овчарку у него звали Милей. Тоже ведь пробудил в ней актрису — научил и на задних лапах ходить, и кланяться, и вертеться волчком, и лапу подавать. Выпадет свободная минута — и сразу наши артисты целый спектакль устраивают. Для нас, зрителей, лучший отдых было придумать трудно.

Но и в делах они были артисты, Коля и Миля, то есть. Двенадцать тысяч мин сняли, шутка ли! Миля работала аккуратно. Почует запах тола или проволоки, сядет рядом и повернет голову в сторону мины, словно говоря: ищи там. Ни одной мины не пропустит. Николая Иванова наградили орденом Красного Знамени, боевыми медалями. Не раз я слышал, как он говорил:

— Окончится, Миля, война, заберу тебя в цирк, слышишь?

И Миля, словно понимая, о чем идет речь, вскакивала, начинала довольно махать хвостом.

Однако не удалось Николаю дожить до победы. Погиб он в Белоруссии, в первый и последний раз вступив на минное поле без своего четвероногого друга. А дело было так. Заболел Иванов ангиной. Но уж такой человек был — не мог сидеть без дела. Словом, упросил командира роты разрешить ему съездить за продуктами. Подумал командир и разрешил. Людей-то не хватало.

То ли пень объезжал, то ли по другой причине свернул слегка в сторону, только лошадь наступила на мину… Погиб Коля. А осиротевшая Миля еще долго искала мины, но уже с другим вожатым.

ДОБРОВОЛЬЦЫ

Чем дальше шла война, тем меньше мы получали чистокровных помощников. Это и понятно. Пришлось брать дворняжек. В шутку мы называли их «добровольцами». Приедем на новое место, а деревня сожжена фашистами. Только бродит бездомный, случайно оставшийся в живых пес, а то и целая свора. Мы их не ловили, знали, что сами придут. Бывало, только начнем кормить собак, как видим, несмело приближаются наши новые знакомые. Встанут в сторонке и смотрят голодными, тоскливыми глазами. А подойти боятся. Так что в первое время мы их кормили отдельно от наших собак. Но через неделю они обычно чувствовали себя уже, как дома. Тут мы их зачисляли в строевой список, ставили на довольствие и начинали дрессировать.

Чутье у дворняжек, разумеется, хуже. Но знаете, чем они брали? Добросовестностью.

Вот и Желтого подобрали мы на пепелище. Кожа да кости, весь в саже, глаза слезятся. Но внешний вид дело поправимое. Вызвал я рядового Михаила Пузырева, говорю ему: «Вот тебе будущий помощник!» Взглянул он на бездомного пса — скривился весь. «Товарищ майор, разрешите обратиться?» «Пожалуйста», — отвечаю. «Разрешите узнать, за какую провинность пал на меня выбор». Построже взглянул на Пузырева: «Не за провинность, Пузырев, а за достоинства. Вы хороший дрессировщик. Другой может не справиться, а в вас я уверен. Так что, забирайте собаку». «Слушаюсь!» — Пузырев взял в руки поводок и пошел. Потом вдруг обернулся: «Товарищ майор, а как звать собаку?» «Откуда же я знаю, — пожал я плечами. — Хозяев нет, родословной тем более. Назови сам».