Читать «Дорога на простор» онлайн - страница 20
Вадим Сафонов
В горнице было опрятно, просторно, сквозь окна узорно падал косой вечерний свет на шитые рушники, висевшие на голубоватых, с синькой беленных стенах, откуда-то доносился вкусный дух жареной снеди, и с ним смешивался свежий запах воды, листвы и молодых цветов, лившийся снаружи. Хлопнула дверь; быстрой упругой походкой вошел красавец в однорядке, русая, с рыжинкой, борода его, казалось, развевалась от стремительного движения.
Он увидал ожидавшего человека и тотчас, с довольным изумлением, приветствовал его, наполнив горницу раскатами своего голоса, и, хотя был человек невзрачен, в сермяжном зипуне, усадил его в почетный угол.
Человек завел разговор и, поклонясь, попросил снастей – на Волге рыбку половить.
Так он сказал по обычаю, но Дорош ответил не на слова, а на мысли, и громкий голос красавца в однорядке, как и каждое движение ладного тела, говорили, что хозяйственно-хлопотливая его жизнь радостна и прочна, что скрываться и вилять ему нечего и незачем утишать голос, раз его бог таким дал, – "вот он весь я!”
Дорош сказал, что гульба казаку не укор, что каждому своя голова советчик.
С любопытством, улыбаясь, поглядел на гостя:
– Простора ищешь?
И гость, тоже улыбнувшись, ответил:
– Всяк ищет простора по силе своей.
– Аль на Дону не красно?
– Бугаю красное – тошнехонько, – ответил гость и опять как бы в шутку.
За окнами раздался топот, крики, смех. Работники гнали в ночное дворовый скот.
– Сила! – сказал Дорош. – Думаешь, и я, молод был, на гульбу не хаживал? Да только вот она где – сила!
Гость мирно согласился:
– Коньки гладкие.
– Эти вот? Этих для домового обихода держу. Табунов моих ты не видел. На дальних лугах лето целое, на медвяных травах. Человека не подпустят, зубами разорвут, не кони – звери лютые!
– Голяков бы к тебе в науку…
Дорош весело захохотал.
– Хмельной колобродит: раззудись плечо, горы сворочу. А проспится – пшик своротил. Жизнь – она такая, какую кто похочет.
– Конешно, – поддакнул гость. – Котельщик гнет ушки тагану, где похочет.
Ничего не ответил Дорош, только вдруг лукавым шепотком, потянувшись к уху гостя, спросил:
– В царевой службе не служил ли ты? На ливонской войне под Ругодивом? И под городом Могилевом?
Гость отстранился.
– Не корю, что ты! – успокоил Дорош. И с той же лукавой настойчивостью продолжал: – Величать-то тебя как? Слышу: Бобыль. Слышу: Вековуш. И впрямь, векуешь бобылем. Корня пускать не хочешь…
И приостановившись:
– …Слышу: Ермак.
– И Ермака знаешь?
– Дома-то, на Дону, как не знать! А еще: Василий будто ты, Тимофеевич, значит, по батюшке.
– Поп крестил, купель разбил…
– Имечко с водой-то и убежало, а?
Дорош довольно рассмеялся.
– И молод ты вроде, атаман… – Да ворон годов не сочтет? Тогда Дорош согнал улыбку, от которой лукаво светилось все его красивое лицо.