Читать «Дегустация Индии» онлайн - страница 150

Когда выходили из Дивана-и-Кхаса, подбежала школьница лет семи,с сестренкой лет пяти. Школьница важно протянула разлинованные листки бумаги с кучей подписей и попросила подписаться и сдать деньги на ее школу – вполне изысканная форма попрошайничества.

Мы вышли в Павлиний двор. Видимо, Шумит имел в виду этих павлинов, поскольку никакие другие жары не выдерживали. Стены цвета охры с балконами, окнами и решетками проваливались в четырех местах в буйную гамму четырех ворот, изукрашенную каменными, практически факсимильными павлинами с веером перьев на голове, белыми пятнами под глазами, блестящими синими шеями и бронзово-золотыми хвостами из двухсот перьев.

Прежде в этом великолепии устраивались праздники, концерты или приемы во дворе только для семьи махараджи. А теперь их резиденция начинается прямо за двором – это пафосный дворец с флагом Индии. Туда не пускают, да и вряд ли там могло быть красивей, чем в Павлиньем дворе...

Кстати, павлин такой же символ Индии, как лотос, бенгальский тигр, манго и баньян. Словом «маюри» или «маюр» – павлин – ласково называют любимых. А банья – ближайший родственник фикуса. Он умеет бросать от ствола воздушные корни, которые, достигая земли, укореняются и утолщаются. Разрастаясь, он становится похожим на гигантского осьминога, опирающегося на целый лес корней-стволов. Именно под баньяном Будда достиг просветления.

Можно было посмотреть еще парк экипажей, залы с оружием и кучу всего, но силы были на исходе. Мы спрятались от жары в магазинчик, где мне удалось купить разукрашенную серебром черную юбку, при том что хозяин магазина изо всех сил пытался втюхать за ту же цену две совершенно другие.

Избранная юбка висела при входе как рекламный ход, и если покупатель оказывался мягче продавца, то ее именем здесь отделывались от других. Так в азиатской сказке сначала жениху показывают самую красивую дочку, а потом объясняют, что она младшая и прежде надо сбыть с рук старших.

Пока я билась за вожделенную юбку, мои коллеги драконили магазин с обувью, ковриками и покрывалами.

В магазинах такого типа продавцов человек двадцать. Как танцевальная труппа, они создают сложный пластический рисунок, стоит тебе дожать одного продавца, как появляется другой и объясняет, что скидки только в его компетенции, и торг начинается снова. На третьем сопернике ты уже ломаешься...

Когда я вошла в магазин, Светлана Василенко билась за покрывало с двумя смазливыми парнями. В боевой женской стойке – руки в боки – она презрительно бросала им свою цифру; парни таращили глаза, махали руками, мотали головами с такой энергетикой, словно речь шла о главном в жизни.

Покрывало было убойное: расшитое по черному фону золотой, алой, фиолетовой и зеленой ниткой с мелкими, в копейку, зеркальцами в каждом квадратике узора. Оно было одно. Другие покрывала – с шелковыми сиреневыми лицами и хлопковой пестрой подкладкой со слонами – занимали полмагазина. При том, что ни одна подкладка со слонами не повторялась ни разу. Покупая пару таких покрывал, я заметила, что Светлана сдает позицию и у меня есть шанс.