Читать «Дегустация Индии» онлайн - страница 127

Было ясно, что их должны поставить авторитетные натуралы типа меня, поскольку пафос текста состоял в том, что, «считая себя добропорядочными гражданами светского государства, являясь людьми традиционной ориентации, мы глубоко возмущены общественной провокацией, ставящей своей целью оскорбление людей гомосексуальной ориентации».

Я встретила в коридоре Останкино одного известного политического ведущего и прижала его к стенке письмом.

– Извините, – развел он руками, – ничем не могу быть полезен. Я православный гомофоб.

Встретила другого, он ответил:

– Ты что, охренела? Нашла кого защищать! Вечно ты ерундой занимаешься, то бабами, то детьми, то пидорами! Займись большой политикой!

Третий сказал:

– Правильное письмо. Мне немножко текст не нравится, я подредактирую и позвоню тебе через час.

Час все еще длится.

Я позвонила известному правозащитнику, он ответил:

– Это может испортить мне имидж, я отработаю на другой территории.

Не менее известный юрист спросил меня:

– А вы согласовали текст с Администрацией президента? Я позвонила крупнейшему политтехнологу, он заявил:

– Это бросит тень на мой бизнес, мне лучше дать кому-нибудь денег, чем подписывать письма.

Известная артистка поморщилась:

– Конечно, надо их защищать. Это такой позор перед Европой. Но я не могу, у меня двойное гражданство, если я подпишу письмо, это может считаться участием в российской политике, и меня могут лишить западного гражданства.

Популярный политический аналитик, прочитав письмо, удивился:

– А почему православные не могут громить геев, если у нас демократия?

Культовый певец пообещал:

– Я подпишу, если подписанты будут достаточно крутыми. Финансовый магнат предложил:

– Давай перепишем твое письмо и вместо гомосексуалистов напишем лиц кавказской национальности. Тогда подпишу.

Член Общественной палаты сказал:

– Ну, мне некогда такую фигню подписывать... у меня есть дела посерьезней.

Распиаренный на теме борьбы за правду журналист удивился:

– Тебе-то это зачем?

Я поняла, что занимаюсь не сбором подписей, а составлением коллекции постсоветской трусости. Она была разнообразна и изобильна, сложносочиненно декорирована и почти необратима. Пообещав подписать, люди просили перезвонить и отключали мобильные. Электронные почты не срабатывали с десятого раза. Вместо сто девятой предлагалась сто десятая редакция текста. Извинялись, каялись, мялись, жались, острили, ехидничали, врали, прятались... И все это были состоявшиеся популярные весомые персонажи в диапазоне от сорока до шестидесяти!

Поскольку публикацию поджимали сроки, а все уехали на майские праздники, то в ловле потенциальных подписантов я посетила немыслимое количество ненужных презентаций, встреч и осуществила кучу подробных телефонных разговоров. В результате, кроме меня, письмо подписали всего девять человек.

Ну, с Сергеем Агарковым все понятно, он отец российской сексуальной цивилизованности.

С Александром Асмоловым тоже понятно. Он замечательный психолог и глава комиссии при президенте по толерантности.