Читать «Имперская графиня Гизела» онлайн - страница 176

— Мысль, высказанная только что графиней, очень близка к той, — возразил португалец спокойно, — которую лелеял также фон Эшенбах. Взамен доходов, которых, вследствие поддерживаемого им обмана, лишен был в продолжение многих лет княжеский дом, он отказал вашей светлости четыреста тысяч талеров.

Князь приведен был в крайнее изумление.

— О, так в самом деле он был такой Крез? — спросил он, прохаживаясь взад и вперед по комнате. — Мне известна история вашей жизни, милостивый государь, — сказал он после небольшой паузы, останавливаясь перед португальцем. — Но некоторые из ваших показаний, направленных против барона Флери, напомнили мне об одном несчастном случае — брат ваш утонул, и вы вследствие этого оставили Германию?

— Да, ваша светлость.

— Вы случайно встретились с господином фон Эшенбахом в ваших странствованиях по свету?

— Нет. Он был дружен с моими родителями; он звал меня и брата моего к себе в Бразилию — я уехал из Германии согласно его желанию.

— А, так вы, стало быть, его приемный сын, его наследник?..

— Во всяком случае, он думал, что я должен принять от него его богатства за ту любовь и попечение, которые я ему оказывал. Но я без ужаса не мог подумать о сокровищах этого человека, когда пред смертью он открыл мне свою тайну. Я не могу простить ему его молчания, через которое так много дурного совершалось в его отечестве, между тем как одного его слова достаточно было, чтобы уничтожить причину зла. Он не был мужествен и боялся запятнать свое имя… Оставленное им наследство я употребил на общественные учреждения… Счастье благоприятствовало моим частным предприятиям — и я стою на своих собственных ногах.

— Вы намерены возвратиться в Бразилию? — спросил князь с каким-то странным, двусмысленным взглядом и подошел ближе к португальцу.

— Нет — я желаю сделаться полезным в моем отечестве… Ваша светлость, я питаю благую надежду, что с того момента, как тот жалкий интриган безвозвратно переступил порог, новая жизнь настанет для всей страны…

Лицо его светлости омрачилось. Он опустил голову и исподлобья измерил пронзительным взглядом португальца.

— Да, он жалкий интриган, вконец испорченная душа, — сказал князь медленно, напирая на каждое слово, — Но мы не должны забывать, милостивый государь, что он в то же время был великим государственным человеком!

— Как, ваша светлость, этот человек, который самые ничтожные стремления к высшим потребностям в народе забивал немедленно своей железной рукой?.. Человек, который в продолжение всей своей долгой деятельности ни одним пальцем не шевельнул, чтобы поднять страну в ее материальном положении, а напротив, со злобой преследовал каждое отдельное лицо, желавшее принести пользу народу, из опасения, вероятно, что мужик с сытым брюхом захочет, чего доброго, на досуге бросить взгляд в политическую кухню государственного правителя?..

Лицемер, не носивший и искры религии в своей груди, но приклеивший ее к своему скипетру; поддерживаемый воем властолюбивой касты, обладающей правом свободной речи; из благотворной, высшей силы, источника света, который должен был бы освежать человеческую душу, он сделал пугало, которое безжалостно душит каждого, кто приблизится к нему!.. Пройдите, ваша светлость, по всей стране…