Читать «Билли-враль» онлайн - страница 91

— А зачем нам ждать, Билли? — спросила Лиз. — Давай поженимся прямо сейчас.

Мысль о немедленной женитьбе показалась мне такой дикой, что я воспринял ее как новую словесную игру и весело сказал:

— Сейчас-то уже вроде бы поздновато, Лиз.

— На той неделе, — не принимая шутливого тона, сказала она. — Перед твоей поездкой в Лондон. Или, если хочешь, в Лондоне, мне все равно.

Я начал расстегивать пуговицы на ее блузке, представляя себе заседание суда, где матушка слезливо, но решительно оспаривает мое право жениться. Расстегивание пуговиц стало у нас привычным ритуалом, и я делал это почти без волнения, как если бы просто помогал ей снимать пальто.

— Что-то слишком часто приходится мне в последнее время обручаться, — пробормотал я.

— Я не хочу обручаться, — сказала Лиз. — Я хочу выйти за тебя замуж.

— Поэтому ты так часто и удираешь?

— Я хочу выйти за тебя замуж, — упрямо повторила Лиз.

— Ну хорошо, Лиз, хорошо, — сказал я.

Тут мне стало трудно ей отвечать, потому что у меня вдруг возникло такое чувство, что кто-то нас подслушивает. Вечер был безветренный, но в зарослях рододендрона на склонах холма то и дело раздавались какие-то подозрительные шорохи. Я внимательно огляделся, но никого не увидел.

— Как это «хорошо?» — возмутилась Лиз. — Я же сделала тебе предложение! Разве ты не должен сказать, что это, мол, слишком неожиданно, или что ты согласен, или еще что-нибудь?

Я подыскивал неопределенный ответ, который успокоил бы Лиз, но меня-то оставил бы свободным. Оглянувшись, я заметил, что в кустах позади нас кто-то прячется, и мне стало ясно, что это наверняка Ведьма, решившая застенографировать весь наш разговор своим погано безупречным почерком добросовестной секретарши.

— В общем, ты, конечно, права, — сказал я. — Нырять надо сразу в самую глубину.

Даже если бы Ведьма застенографировала эту фразу, она не помогла бы ей доказать в суде, что я нарушил брачное обещание. А теперь потрудитесь объяснить, мистер Сайрус, как понять ваши слова о том, что нырять надо в самую глубину… Я высвободил расстегнутую блузку из-под юбки и принялся поглаживать Лиз по спине, словно кошку.

Лиз крепко зажмурилась — как всегда, когда она собиралась сказать что-нибудь, на ее взгляд, бесстыдное, — и загасила сигаретку о землю.

— Помнишь, чего ты от меня хотел в тот вечер на Страхтонской пустоши, а я сказала, что, дескать, потом?

Мне очень хорошо запомнилась холодная ночь перед последним исчезновением Лиз. Мы сидели на стариковской лавочке под навесом, и я сделал Лиз предложение: предложение не всерьез, а просто чтобы погреться у мечты в знобкие предрассветные часы. И оно согревало нас, даже когда, промерзшие до костей, мы шли домой, а будущее представлялось нам сгоревшим дотла фейерверком.

— Помню, — сказал я, чувствуя, что мое сердце колотится как бешеное. Штамповская приговорка «Мы живем регулярно» с циничной наглостью ворвалась в мое сознание. Кусты снова зашуршали, и на этот раз я подумал, что там скрывается именно Штамп, а в руках у него немецкий фотоаппарат с инфракрасным объективом. Или Штамп с фотоаппаратом, или Ведьма с магнитофоном — кто-нибудь из них.