Читать «Билли-враль» онлайн - страница 46
Кейт Уотерхаус
Б о б б и. А теперь я расскажу тебе про необычных земляков.
Э б б и. Что же в них такого особенно необычного?
Б о б б и. Они земляки, но телохранители у них разные: одному достался липовый, а другому — дубовый.
Э б б и. Ничего не понимаю! Да зачем им телохранители?
Б о б б и. Как так зачем? Для спокойного сна. Они же земляки — соседи по кладбищу. А гробы — телохранители — им купили разные.
Я сунул эту сценку в карман — туда, где лежало начатое письмо Бобби Буму, и, посмотрев опять в ящик, увидел на дне пожелтевший лист бумаги большого формата, где я записал несколько месяцев назад все, что меня тревожило, намереваясь постепенно разделываться со своими неурядицами и вычеркивать их из уголовного списка — пока наконец не вычеркну последнюю.
И вот я с опаской заглянул в этот давний список.
Одной из привычек, от которых я твердо решил избавиться, была привычка издавать странные звуки в минуты беспокойства — они заменяли у меня мимику тревоги и, раз начавшись, нарастали, как неудержимая снежная лавина. Сидя в своей собственной комнате, или укрывшись от людей в телефонной будке, или возвращаясь поздним вечером по безлюдному Сабосвинцовому переулку домой, я, бывало, начинал разговаривать, обращаясь к себе самому, но произносил слова все неразборчивей и неразборчивей, пока мой монолог не превращался в мычание, похрюкивание или кудахтанье, которым позавидовал бы любой скотный двор, — тогда я опоминался и, постепенно переходя на членораздельную речь, принимался обсуждать с самим собой какие-нибудь особенно наболевшие проблемы.
Вот и сейчас, бросив окурок в штамповскую чернильницу, я начал:
— Лондон — удивительный город, мистер Крабрак. В Лондоне оч-ч-чень легко заблудиться, оч-ч-чень. Понимаете, мистер Крабрак? За-блу-диться. За-блу-дить-ся-итца-итца, за-блу-дить-ся-итца-ца. — Бродя по комнате, я бездумно блудил со звуками слова «заблудиться», а потом стал подражать животным: «Заблудиться-итца-м-м-му, заблудиться-итца-м-м-ме, заблудиться-итца-м-м-мяу, за-блудиться-итца-гав!» — А теперь, — проговорил я, вспомнив один из наших с Артуром диалогов, — теперь, как мистер Черчилль мог бы сказать, «Никогда в сфере! Человеческих! Противостояний не встречалось!..» Передавал Уильям Сайрус. Сайрус-кусайрус-хрюкайрус-хрюк! В луже лежайлус отборнейший хряк! Маленький миленький жирненький хряк. — Я принялся произносить последнюю фразу на всевозможные, как у Джойса, лады и в разных тональностях — от писклявого фальцета до рокочущего баса.