Читать «Билли-враль» онлайн - страница 100

После этого, негромко мурлыча песенку, я завернул в ванную и прихватил свою зубную щетку.

— Ты что — не слышишь? Такси приехало! — крикнул мне снизу отец.

— Иду, — отозвался я и выключил наверху свет.

Глава тринадцатая

Отец не видел чемодана, и я выбрался на улицу без всяких затруднений. Шофер такси оказался знакомый: он помогал иногда отцу в гараже. Я сел на вытертое, засаленное сиденье, привалился к его кожаной спинке и сделал вид, что мы с шофером не знаем друг друга. Оказавшись в такси, я всякий раз рисовал себе сценку из великосветской амброзийской жизни; вот и сейчас, хотя мне вроде и не очень хотелось об этом думать, я представил себе, что подъезжаю в шикарном «бентли» к фешенебельному загородному ресторану. «Вы давно ели, Бенсон? Тогда поставьте машину на стоянку и подымитесь ко мне».

— Что случилось-то? — спросил меня реальный шофер такси, сворачивая в Сабосвинцовый переулок. — Кто-нибудь заболел?

— Бабушка, — отозвался я. — У нее было два припадка за один вечер.

— Что ж, ничего не поделаешь, — сказал шофер. — С годами-то люди не молодеют.

— Оно конечно.

— Но вообще-то она у вас бойкая старушка, верно?

— Это уж точно.

Белый портландский камень, из которого была выстроена Страхтонская городская больница, потемнел у подоконников и покрылся какими-то рыжими лишаями от «верескового» йоркширского воздуха. Сейчас, в свете фонарей на бетонных столбах, больница еще больше, чем обычно, напоминала сумасшедший дом. Мы остановились у обшарпанных двухстворчатых дверей, и я попросил таксиста подождать. Чемодан я прихватил с собой. Больница встретила меня запахом лавандовой политуры для мебели, и мне показалось, что я дышу через бабушкину желтую тряпку, которой она протирала шкафы. Безлюдный холл был увешан портретами муниципальных советников и благотворителей. Открыв белую дверь, я вошел в приемный покой.

Здесь шла полуночно-сонная, но по-своему напряженная жизнь. Женщины, сидящие на лавках с высокими, спинками, согласно обсуждали невнимательных докторов, скудные пенсии и дырявые крыши. Они коротали время, дожидаясь, когда их мужьям или, может, детям окажут какую-то неотложную помощь. Этих же — а может, просто точь-в-точь похожих — женщин я видел и в «Новом пабе»: у них был такой вид, будто они до мельчайших тонкостей знают все тайны и жизни, и смерти, и не знаю уж чего еще. Но сейчас я им почему-то не позавидовал. Отдельно от них сидел на скамейке мужчина с перевязанной рукой и, похоже, недоумевал, зачем, собственно, его сюда принесло. Он вызвал у меня чувство мимолетной симпатии. За стеклянной стеной, отделяющей «дежурку» «Скорой помощи» от приемного покоя, сидели санитары: они курили дешевые, чуть заметные в их толстых пальцах сигареты и равнодушно разглядывали посетителей — им, по-моему, было на все наплевать. Они глубоко затягивались, так что на шеях у них надувались толстые жилы, а потом, щурясь и выпятив губы, выдували в воздух струйки дыма. Молодая уборщица в очках подметала паркетный пол. Медсестры, сгрудившись небольшой стайкой, трепались о каких-то своих житейских делах. Одна из женщин на скамейке громко сказала: «И он дал мне портвейна — чтобы, дескать, укрепить кровь».