Читать «Во власти мракобесия» онлайн - страница 17

– Одна, что ли, приедешь? А Борис?

Лена неопределённо махнула рукой и скрылась в гудящей толпе.

«Она ещё похорошела, – подумал ей вслед Виктор. – Всегда была очаровательна, а теперь просто обворожительна… Надо же – свой бизнес. Интересно, как у них с Борисом? Разладилось, что ли? Не понял я её жеста».

С Борисом Жуковым он познакомился в 1975 году, когда только начинал службу в милиции, в Отделе по охране дипломатических представительств. Именно благодаря Борису взгляд Виктора на многие явления сделался более широким. Борис и Лена были красивой и благополучной парой. Впрочем, в последние годы всё могло измениться. С тех пор как три года назад Смеляков перевёз семью с Ленинского проспекта из коммуналки в новую квартиру на Новослободской улице, он виделся с Жуковыми только один раз, когда у Смеляковых собралось на новоселье такое множество гостей, что негде было разместиться.

«У каждого своя жизнь. Раньше мне казалось, что всё будет длиться вечно. Ну, конечно, не вечно, но до конца жизни. И что друзья не исчезнут. А вот оглядываюсь и вижу, что люди отпадают друг от друга, как осенние листья от дерева. Не ссорятся, не враждуют, а просто отпадают, исчезают, растворяются в житейском море…»

* * *

Ельцин постучал вилкой по хрустальному бокалу и с раздражением бросил её на стол. Сидевшие напротив Барсуков и Коржаков молчали. С самого начала встречи с главой государства они чувствовали наэлектризованность атмосферы.

– Борис Николаевич… – произнёс после долгой паузы Барсуков, но президент прервал его нетерпеливым жестом.

– Этот бардак начинает мне надоедать, – напористо заговорил Ельцин. – Я хочу понять, что в конце концов происходит. Что, понимаешь, за чехарда? Мы что, в бирюльки какие-то играем, что ли? Объясните мне, наконец, почему какой-то Гусинский ведёт себя так, словно он в Москве царь и бог. Для него перекрывают движение, как для президента! У него, быть может, вся московская милиция на службе? Сколько раз случалось, что Таня и Наина не могли проехать из-за этого Гусинского! Их не пускают, а он запросто разъезжает, когда и куда ему надо. Моя дочь! Моя жена! Они не могут проехать из-за этого, понимаешь, фрукта! Кто он вообще такой? Банкир или кто?

– Крупный банкир, – уточнил Коржаков.

– Крупный или не крупный, – громко возразил Ельцин, – но всё-таки он всего лишь банкир, а не глава правительства. Что это за барство такое? Движение, видишь ли, для его удобства перекрывают! Чёрт знает что! Никакого порядка! Вы мне, Александр Васильевич, – президент метнул злой взгляд на Коржакова, – скажите: разве не можете на банкира управу найти? А это его НТВ вообще распоясалось, понимаешь, грязью меня вымазали так, что отмыться сил никаких не хватит. Это уже не свобода слова, а просто унитаз, куда ходит каждый, у кого язык хорошо подвешен! Забывается Гусинский… Разберитесь с ним!

Коржаков прищурился.

– Как разобраться? У нас ничего нет против него. На законном основании мы не можем подкопаться к НТВ. Если что-то искать, то надо вгрызаться глубоко, в самые истоки приватизации – там всё на крови, куда ни ткни. Но если туда сунуться и дёрнуть хотя бы за одну ниточку, то повалится вся нынешняя система власти и всё вообще в стране. И тогда, Борис Николаевич, вас обвинят в том, что вы уничтожаете демократию и рыночную экономику…