Читать «Смешные любови (рассказы)» онлайн - страница 57

Доктор снова сделал протестующий жест, но докторша, закурив сигарету и небрежно выпустив дым, не дала себя прервать: — Несчастный Дон Жуан, не бойтесь, я пришла не для того, чтобы вешаться вам на шею. Вы ведь вовсе не подобны смерти. Это всего лишь красное словцо нашего дорогого шефа. Вы не можете брать все хотя бы потому, что не каждая женщина позволит вам взять ее. Что до меня, то клянусь: я к вам абсолютно невосприимчива.

— Вы пришли затем, чтобы сообщить мне об этом?

— Допустим. Я пришла успокоить вас и сказать, что вы вовсе не подобны смерти. И что я не позволила бы вам взять меня.

МОРАЛЬ ГАВЕЛА

— Вы умница, — сказал Гавел. — Приятно слышать, что вы не только не позволили бы мне взять вас, но еще и пришли сказать об этом. Я вовсе не подобен смерти. Я и вправду не только не беру Алжбету, но не взял бы и вас.

— Вот как! — удивилась докторша.

— Но тем самым я отнюдь не хочу сказать, что вы мне не нравитесь. Скорее наоборот.

— Значит, поэтому, — сказала докторша.

— Да, вы мне нравитесь, и даже очень.

— Тогда почему бы вы не взяли меня? Потому что я сама не вешаюсь вам на шею?

— Нет, думаю, это не имеет к делу никакого отношения, — ответил Гавел.

— А что же имеет?

— Вы любовница шефа.

— И что из этого?

— Шеф ревнует вас. Он бы огорчился.

— У вас есть моральные устои? — рассмеявшись, спросила докторша.

— Видите ли, — ответил Гавел, — в жизни у меня было столько связей с женщинами, что я научился чрезвычайно высоко ценить мужскую дружбу. Эти отношения, не запятнанные идиотизмом эротики, суть единственная ценность, какую я познал в жизни.

— Вы считаете шефа своим другом?

— Шеф много для меня сделал.

— Для меня несомненно больше, — уточнила докторша.

— Возможно, — сказал Гавел, — но речь идет не о благодарности. Я просто люблю его. Он отличный малый. И привязан к вам. Если бы я стал домогаться вас, я считал бы себя подлецом.

ПОКЛЕП НА ГЛАВВРАЧА

— Я не думала, — сказала докторша, — что именно от вас услышу такую пылкую оду во славу дружбы. Вы предстаете передо мной, доктор, в совершенно новом, неожиданном свете. Вы, вопреки всякому ожиданию, обнаруживаете не только склонность к чувству, но и направляете его (и это тем более трогательно) на старого, седого, облысевшего человека, который примечателен лишь своей комичностью. Вы сегодня обратили на него внимание? Как он не устает выставляться? И все время тщится доказать некоторые вещи, в которые никто не верит:

Во-первых, он стремится доказать свое остроумие. Вы заметили? Он непрестанно болтал, забавлял общество, отпускал пассажи типа «доктор Гавел подобен смерти», придумывал парадоксы касательно счастливого брака (будто я не слышала их уже сотни раз!), пытался разыгрывать Флайшмана (будто для этого требуется сколько-нибудь остроумия!).

Во-вторых, он старается доказать, что расположен к людям. А на деле ненавидит любого, у кого еще остались волосы на голове. Но тем усиленнее он старается. Он льстил вам, льстил мне, был по-отечески нежен с Алжбетой, да и Флайшмана дурачил так осторожно, чтобы тот ни о чем не догадался.