Читать «Шестое октября» онлайн - страница 98
Жюль Ромэн
— Но… Какого рода живопись?
— Художественные плакаты, буквы… Исключительно артистическая работа. Ею славится наша фирма.
— Ага, понимаю…
— Самый старый из нас, его зовут Пекле, очень талантлив. Он пишет пейзажи, людей, животных. Он мог бы выставлять свои картины, если бы хотел.
— Да, да. А вы учитесь этому ремеслу?
— Да.
— Или якобы учитесь. Потому что если вы проводите послеобеденные часы на скачках…
— Утром я растираю краски. Мою кисти. Иногда приготовляю смеси. Это редко поручают ученикам: надо иметь необычайно верный глаз…
Он поразмыслил и закончил тоном, внезапно разочарованным:
— Конечно, я понимаю, что это неважная школа.
— Что даст вам это в будущем?
Вазэм скромно пожал плечами, сделал гримаску.
— Сколько в час может зарабатывать в настоящее время живописец вывесок?
— Пекле, кажется, получает франк и двадцать пять сантимов.
Назвав эту цифру, которая вдруг ему показалась жалкой, Вазэм понял яснее, чем когда-либо, насколько он выше занимаемого им положения.
— Вам нравится это дело? — говорил господин. — Оно вам что-нибудь сулит?
Да, нечего сказать, блестящие перспективы! Достигнуть возраста Пекле, при его таланте, и зарабатывать в разгаре сезона двенадцать франков пятьдесят сантимов в день, а потом сидеть месяцами без работы! Непростительной слабостью было со стороны Вазэма согласиться на такое место, пусть даже временное. И он только что повредил себе в глазах собеседника, рассказав ему всю правду.
Поэтому он поспешил заявить немного заплетающимся языком:
— О, знаю, что это не для меня ремесло. Я занялся им временно. Тем более, что я получил очень хорошее образование.
Господин улыбнулся.
— Что? Диплом?
— А вы думаете! Я прошел годичный дополнительный курс и больше полугода учился в лицее Каольбэра. Я мог бы держать выпускные экзамены.
— Что же вам помешало?
— У меня умерли родители. Я был на иждивении у дяди.
— Ему не по средствам было ваше дальнейшее учение?
— Было бы по средствам, если бы он хотел. Но он тоже художник. Теперь он уже не работает, у него ревматизм. Но с моим хозяином он приятель. Вот как устроилось это дело.
Он забыл прибавить, что ему мало-помалу надоела школьная жизнь, ее однообразие, ее дисциплина, положение молокососа, в какое она ставит школьника по отношению к взрослым. Как раз за те четыре месяца, что он провел в лицее, его прилежание явно пошло на убыль. Потеряв отца, умершего через год после матери, он сам настаивал на том, чтобы его обучили какому-нибудь ремеслу. Дядя, приютивший его и располагавший только небольшими сбережениями, не видел необходимости пожертвовать своим спокойствием и старостью ради далеко не гарантированных научных успехов племянника.
— Как бы то ни было, вы пишете грамотно? И могли бы вести корреспонденцию? При некотором навыке…
Вазэм пожал плечами. Он хотел окончательно реабилитироваться.
— Дядя сбыл меня с рук на первое подвернувшееся место, только бы я ему не мозолил глаза и приносил несколько су… К тому же, мне только шестнадцать лет.
— Шестнадцать? Вам только шестнадцать лет?
— Да, 7 апреля исполнилось.
— Вам можно дать восемнадцать, не меньше.