Читать «Третий Георг» онлайн - страница 147
Виктория Холт
А тем временем никто, даже лорд Бьют, не должен догадаться, о ее болезни, которая, как ей казалось, с каждым днем подступала все ближе.
Личность Георга наложила свой отпечаток на весь двор, который, по мнению многих, был скучным, мрачным, прозаичным и лишенным всех внешних атрибутов королевского двора. Не было ничего величественного ни в Георге, ни в Шарлотте. Из него получился бы хороший фермер, поскольку он интересовался сельским хозяйством; а Шарлотта вполне могла бы сойти за жену сквайра, воспитывающую в своем деревенском доме целую кучу ребятишек.
У Георга стала проявляться еще одна, вовсе не королевская черта: его постоянно заботили какие-то пустяковые суммы денег. Он интересовался, сколько стоят те или иные вещи, а услышав ответ, часто качал головой, приговаривая, что это слишком дорого и нужно жить экономно. Хотя и в прошлом хватало жалоб на причуды королей, но бережливость Георга считалась чем-то более предосудительным. И Шарлотта, по словам фрейлин, с каждым днем становилась скаредней.
В действительности же, семья Шарлотты в Мекленбурге требовала от нее постоянной помощи. Она стала королевой Англии, и им там казалось, что у нее совсем иная жизнь, чем та, которую она вела в Мекленбурге. Так на самом деле и было, и Шарлотта радовалась, что ее семье известно об этом. Она посоветовалась с королем, и он благосклонно согласился оказывать помощь ее семье. Ее самый старший брат получил пенсию, другого брата сделали губернатором Селля, третьему была пожалована должность в Ганноверской армии. Родственники вовсе не считали ее скаредной, но в своих собственных апартаментах, где она следовала привычке Георга просматривать счета, ее, конечно, считали скупой, а иметь такую черту характера для членов королевской семьи было еще более предосудительным, чем для простых смертных.
Георг решил вернуть людей к более религиозному образу жизни.
– Я хочу, чтобы каждый ребенок в моих владениях прочел Библию, – заявил он.
Затем он выразил желание, чтобы воскресный день считался святым днем; в этот день не следовало устраивать никаких развлечений, и по всей стране он должен был соблюдаться как церковный праздник.
Тяга к религии усиливалась в нем, когда он вспоминал о скандалах, связанных с его семьей. Его брат Эдуард, с которым он был так близок в пору юности, умер около года назад, но до этого он приводил Георга в ужас своей беспутной жизнью. Два других его брата – Уильям Глостер и Генри, ставший после смерти своего дядюшки Виктора Каллоденского герцогом Камберлендом, – постоянно впутывались в скандальные истории из-за связей с женщинами. Об отношениях его матери с лордом Бьютом до сих пор говорили на улицах и распевали непристойные песни о способностях Бьюта в постели и о том, что вдовствующая принцесса находится у него в зависимости. По-прежнему в ходу оставались хорошо известные оскорбления «сапог» и «юбка».
– Нужно, чтобы наш образ жизни служил примером, – сказал король Шарлотте в один из тех редких случаев, когда он разговаривал с ней о чем-то еще, помимо погоды и детей. – Мы должны показать им пример, а? Понимаешь, Шарлотта? Что? Ты понимаешь, что мы должны быть безупречны, а?