Читать «Последние заморозки» онлайн - страница 94

— Я постараюсь, Серёжа. Говори. Мне нужно знать, что ты думаешь обо мне. Говори все.

В её голосе звучала готовность выслушать слова правды и понять их.

— Конечно, мне тоже нелегко говорить то, что есть, — признался Серёжа.

— Но я теперь не просто Сергеи Векшегонов, а и они. Бригада. И каждый из нас — это мы. А ты — нет. В тебе нет бригады, и тебя нет в бригаде.

— Кто же меня исключил из неё, Серёжа?

— Тот же закон взаимного излучения теплоты.

— Как же мне быть?

— Реши сама. Никто не может распоряжаться теплом другого человека. Но ты можешь прийти в бригаду. Можешь, если этого захочет твоё сердце.

Несколько минут они сидели молча на крылечке. Нагретая солнцем ступень была тёплой. Давно не сидели они вдвоём.

— А Капа? — спросила Руфина. — Как она собирается распорядится своим теплом?

— Об этом нужно спросить у неё.

Руфина прищурилась, улыбнулась, осветила зелёными лучами своих глаз Серёжу, крылечко и, кажется, все окружающее.

— Спасибо, Сергей, за то, что ты пришёл и посидел со мной на этом крылечке, которое не стало нашим крыльцом. Но я ещё подумаю о крыльце и, может быть, верну его нам.

Серёжа побледнел:

— Это теперь не в твоих силах.

— Если в твоих словах испуг, значит, в моих силах. Но ты не бойся, Серёжа. Я не сделаю это крыльцо нашим крыльцом. Поцелуй меня на прощание! Пожалей и уйди.

— Руфина! — чуть ли не взмолился Серёжа. — Я боюсь выполнить твою просьбу даже на прощание… Пожалей лучше ты меня, Руфа…

Руфина торжествующе улыбнулась доброй, почти материнской улыбкой. Потом подошла к Серёже, привлекла его голову к своей груди и сказала:

— А я, оказывается, все-таки любила тебя, мой мальчик… Теперь иди.

Она проводила его до ворот и закрыла калитку на засов.

Серёжа не спал всю ночь.

27

Новыми друзьями Руфины стали одиночество и размышления. Вот и теперь ей не хочется вставать с сундука и подходить к телефону. Но звонки настойчивы. Она взяла трубку.

— Алло, Руфа? Это я, Лида. Не узнала? Значит, быть богатой или счастливой.

Лидочка Сперанская, заговорив о платьях, туфлях, о новой клетчатой ткани, которую она купила себе и Руфине, кажется, позвонила просто так…

Мы знаем, что нередко желающие поговорить о Фоме начинают разговор о Ереме. Перейдя с клетчатой ткани на расспросы «как ты?» и «что ты?» и каковы планы на будущее, Лидочка несколько раз назвала имя Николая Олимпиевича. Один раз в связи с переходом на новый рабочий день. Другой раз она, распекая «заплесневевшую в безделье» экономку Гладышева Аделаиду Казимировну, удивлялась терпению Николая Олимпиевича.

Руфина отлично понимала, что главным в телефонном разговоре Лидочки Сперанской была не клетчатая ткань и, конечно, не Аделаида Казимировна, а желание узнать, как Руфина отнесётся к тому, что Николай Олимпиевич считал находящимся за пределами благоразумия, а Лидочка — наоборот. Думая так, Лида все же боялась предпринять какие-то более решительные шаги. Зная, что от этих шагов зависит теперь все, она искала поддержки и сочувствия на стороне. И такой «стороной» была для неё Руфина. Пусть её суждения не станут решающими, но все же небезынтересно знать, как она думает.