Читать «Афанасий» онлайн
Анатолий Азольский
Анатолий Азольский
Афанасий
Производственный роман
1
Задымили трубы наконец-то построенного завода, рабочие стали обживать цеха, а руководящая прослойка расселась по кабинетам.
Директорской же «Волге» места в гараже не отвели, да и не пристало ей отдыхать и лечиться в захудалом семействе «Жигулей» и «Москвичей», вот и соорудили для нее утепленную палату, куда вход заказан всем, кроме двух посменно крутивших баранку шоферов. Однажды ночью в палате этой напором воды разорвало трубу, дежурный слесарь беду проспал, утром открыли привилегированный директорский гараж — и бушующий поток вынес на заводской двор двести с чем-то пустых бутылок,
246 (двести сорок шесть) бутылок насчитала жадная до алкогольных утех заводская братия, мысленно умножив улов на 17 (семнадцать) копеек, но при ближайшем рассмотрении оказалось: бутылки-то — из-под бренди, приемные пункты брезгуют заниматься ими, стеклотара-то иноземная, сдаче и приему не подлежащая. Разочарованные работяги побросали бесполезную уродскую тару в контейнер для мусора и разошлись.
Но над заводской территорией в десять гектаров, над высоченными цехами и прижатыми к земле строениями повис терзающий воображение вопрос: а кто же все-таки пил втихую бренди и где пил: в гараже — или..? Ответ напрашивался сам собой — да директор же глушил, кто же еще, как не он сам!
Все будто прозрели, увидев то, на что ранее глаза не смотрели: графин на столе самого просторного кабинета всегда наполнен темно-бурой жидкостью, китайским грибом вроде бы, которым директор изгонял какие-то хвори, постоянно отхлебывая живительный напиток. А временами спотыкающаяся речь властного хозяина завода принималась (уразумели наконец-то!) за благородное негодование от проказ подчиненных. Взбухший же от красных прожилок нос — явление нередкое и привычное, и если б не 246 бутылок, разбросанных по территории, беспробудное пьянство сошло бы с рук и продолжалось бы долгие годы, вплоть до назначения алкаша заместителем, как предполагалось, министра.
Главк, однако, зашевелился, прислал врачей, поставленный диагноз уже никого не удивил, еще до него догадались: запойное пьянство директора — это и есть его нормальное состояние духа и тела.
Впрочем, заключение эскулапов («невроз») звучало необидно, не бросало тени на славное предприятие, лидирующее в отрасли. Больного поместили в клинику, на его место прочили главного инженера, но тот заупрямился, верно угадав грядущую кадровую революцию, то есть череду бестолковых перемещений, лишения должностей, отстранений от них и прочих перемен; главный немедленно смотался, найдя местечко потеплее. Потом сгинул и главный технолог, наотрез отказавшись даже приходить за расчетом, деньги и трудовую получала по доверенности жена его. Вслед за ним мелкой трусцой побежал главный механик, на ходу бросив: меня, мол, чегой-то не тянет сидеть в одной камере с бывшим главным инженером. Затем испарился инженер по технике безопасности: сегодня был в 12-м цехе, кого-то распекал, а назавтра и след его простыл; искали несколько дней, в канализационные люки не заглядывали, поскольку дозвонились все-таки до беглеца, он пребывал дома и нагло заявлял, что высокая температура не позволяет ему исполнять обязанности ни завтра, ни послезавтра, ни в следующем месяце. ППО, планово-производственный отдел, понес значительные потери, но боеспособности не утратил, приняв в свои ряды молодняк из института, несмело вошедший в кабинеты на пятом этаже. Заводские диспетчерши «хиляли» за бухгалтеров этого ППО, почти все они разбежались, почему-то напуганные, лишь бесстрашная Люська не желала оставлять насиженного места и на соболезнующие расспросы подруг отвечала со смешком: «Не уйду, пока весь завод не пропьют!» Прогноз, похоже, начал было сбываться: на запасных станционных путях далекой Одессы обнаружился вдруг вагон с продукцией не единожды восславленного московского предприятия; следствие, правда, уперлось в тупик после звонка из министерства.
