Читать «Марк Таугер о голоде, геноциде и свободе мысли на Украине» онлайн - страница 22

Сегодня правительства используют различные методики «проверок материального положения» — то, что в СССР называли «сальдо», — до того как обеспечить граждан доступом к материальной помощи и прочим социальным благам для бедных. Используемые критерии — сопоставление доходов и активов с утвержденными статистическими нормами типа «черта бедности» — очень похожи на стандарты, использованные Урядкомом в процессе принятия решения о том, имеет ли право конкретный регион на получение помощи.

Учреждения, задействованные в программе помощи в 1928–1929 гг., функционировали как обычные бюрократические аппараты в «нормальных» государствах и в остальных вопросах. Существовали определенные конфликты целей и интересов. Эти организации проявляли бюрократическую неповоротливость, но подобные примеры можно встретить в любой стране, в том числе и в США (как в частном, так и в государственном секторе). Несмотря на эти трудности, упомянутые учреждения объединяла общая задача оказания помощи, и им удалось реализовать существенную часть стоявших перед ними задач. Вполне очевидно, что их усилия спасли множество жизней. В этом контексте «экстраординарные меры», предпринятые режимом во время зернового кризиса, приобретают совершенно иной смысл: они приводили к дефициту продуктов в некоторых регионах для некоторых категорий крестьян, но тем не менее существенно облегчили бедственное положение действительно голодающих жителей большей части Украины (не говоря уже об остальных районах страны).

Естественно, результаты этих усилий, в том числе и экстраординарных мер, принесли благо по сравнению с тем, что могло бы случиться, если бы правительство ничего не предпринимало, просто полагаясь на рынок. В таком случае дело обстояло бы так, как это было во времена голода в Индии, когда миллионы людей погибли от голода и сопутствующих ему эпидемий. В некоторых местах, например в 1943 г. в Бенгалии, люди гибли от голода прямо перед витринами магазинов, наполненных деликатесами, которые они не могли себе позволить. А британские колониальные власти в это время утверждали, ссылаясь на классические законы политэкономии, что рынок урегулирует все проблемы без их вмешательства. Как уже отмечалось, многие группы жителей Украины и прочих регионов Советского Союза во время зернового кризиса столкнулись с такой же ситуацией, когда рыночные цены на продукты вырвались из-под контроля.

Обсуждение влияния рассмотренного кризиса на решение советской власти провести коллективизацию сельского хозяйства выходит за рамки данной статьи, особенно с учетом того, что первые крупные кампании по коллективизации и раскулачиванию начались не ранее весны 1929 г. А к тому времени Урядком и его местные отделения практически завершили большую часть своей работы. Голод 1928–1929 гг. в Украине грянул в третий раз за 7 лет по причине природных катаклизмов, и стал самым крайним проявлением более масштабного продовольственного кризиса, поразившего большую часть страны. Ценовая политика вовсе не была единственной и даже главной причиной этого кризиса. Советский Союз был очень уязвим перед природными катаклизмами, а советские лидеры трактовали эту уязвимость как отсталость сельского хозяйства по сравнению с Западом. Например, в июле 1928-го, когда украинское правительство начало предпринимать первые шаги по организации помощи жертвам голода, Петровский сравнил советское сельское хозяйство с французским: