Читать «Законы высшего общества» онлайн - страница 61

В окружении таких женщин, любовниц деда, вырос Лаврентий, отец Максима. Он запомнил брюнетку с длинными, чуть волнистыми черными волосами. Брюнетку с роскошной фигурой, которую ничуть не портил возраст, с высокой грудью и экзотической еврейской красотой — не местечковой, деревенской, распустившейся на назойливом южном солнце, вырастившую усы, обильные волосы на ногах и здоровенную еврейскую жопу, а с красотой изысканной, городской — черные, переломанные в середине брови, густые ресницы, влажные глаза, губы, на которых будто застыл вишневый сок, точеный нос.

Брюнетка любила сочетание черного, лазурно-синего и жемчугов — от всего этого пахло чем-то восточным, иланг-илангом, перцем и кофе.

Лаврентий помнил и актрису, блондинку с внешностью Мерилин Монро и мозгами Марии Кюри — актриса не вылезала из библиотеки, лаборатории искусства, где просвещалась денно и нощно. Только он, Лаврентий, видел ее с платиновыми волосами, убранными в хвост, в очках и в джинсах.

Помнил русалку Нину, с длинными, почти до попы, светло-коричневыми волосами и чуть косыми зелеными глазами, которая так любила зеленый цвет, что даже перекрасила спальню в квартире отца в нежную салатовую гамму.

Как это ни странно и ни печально, но русалка Нина утонула, купаясь в шторм.

В память о ней дед Макса не переделывал спальню, хоть краска пошла трещинами, облупилась. И даже Максим отчего-то соблюдал традицию. Правда, с появлением Гали в старой квартире деда, доставшейся внуку, затеяли ремонт — и Галя поначалу хотела, чтобы все было бежевым и персиковым, но спальню Максим оставил такой же, салатовой, а в гостиной поклеил темно-красные, с восточным рисунком обои.

Обоям Галя, мягко говоря, удивилась — это ведь мрачно, темно и как-то «не так»… Идеальное жилище представлялось ей помесью пятизвездочных турецких гостиниц и салона красоты «Франк Провост», в котором она стриглась с тех пор, как стала замужней дамой.

Она была уверена, что нежно-персиковые стены, бежевые драпировки на окнах, новая, а не неудобная антикварная мебель в светлой гамме, настоящий домашний кинотеатр — не только ее мечта, но и Максима.

— Об этом даже речи быть не может! — отрезал Максим, когда она затащила его в салон штор и вцепилась в нечто золотистое, с массивными кистями.

И он просто ушел из магазина. А потом еще долго мыл дома руки, чтобы смыть эту гадость.

Галя действительно старалась его понять. Привыкнуть к атмосфере двадцатых годов XIX века в его квартире — этот дух никто особенно не поддерживал, он просто там был. Привыкнуть к тому, что Максим с ужасом оглядывает попугайские наряды с перьями и считает простые шелковые платья сексуальными. Привыкнуть к тому, что он пользуется массивными серебряными приборами — даже когда никто его не видит. Что от ресторанов с оркестром у него портится настроение. Что он не считает номера вроде «о777оо97» признаком социальной значимости.

Правда, наряды с перьями и шторы с золотым орнаментом Галя втайне приобретала — и прятала в Медведкове. На всякий случай.