Читать «Любимый враг» онлайн - страница 108

Часы убитого, булавка для галстука и ценное кольцо с рубином убийца заложил в конце года в уэст-эндском ломбарде, и служащий присягнул, что принял их в заклад именно от Болиско, а майор Тогуд опознал часы и булавку.

Болиско осуществил свой зловещий план с каким-то первобытным равнодушием к последствиям, которое скорее подходило гладиаторам Нерона или дикарям из лесов Далмации, нежели обитателю Лондона. Он был слишком уверен, что грубая сила сама себе закон, и при начале расследования, когда личность его жертвы еще не была установлена, он полагал, что его собственной жизни ничто не угрожает. Он смотрел на свидетелей в немом изумлении по мере того, как один факт за другим выстраивались в неопровержимое свидетельство его вины. Но вот слушание закончилось. Дело было передано в суд по обвинению в убийстве полковника Рэннока, и он воспринял это известие в состоянии тупой апатии, сидя на скамье подсудимых в Винчестерской тюрьме. У приговоренного к казни, в камере смертников Ньюгета, у него было достаточно времени, чтобы поразмыслить о содеянном, но он его использовал на то, чтобы попытаться понять, какую же ошибку он допустил пускаясь на такое дело, и как надо было все сделать иначе. Таково было раскаяние Джеймса Болиско.

Миссис Рэннок так и не узнала об ужасной судьбе сына. Ее хрупкая жизнь отлетела с миром через неделю после того, как Фонс раскрыл страшную тайну убийства. На последнем дыхании она произнесла слова любви, последним движением ослабевшая рука потянулась в сторону любимого образа, который ее воображение выткало из воздуха, ей показалось, что сын стоит у ее постели такой каким до этого она видела его в лихорадочном бреду.

Фонс сделал все, что могло продиктовать сочувствие к несчастной жене Болиско Отпечаток ее письма на промокательной бумаге стал одним из звеньев в цепи неопровержимых доказательств потому что вместе со свидетельством Чэтера оно помогло выяснить, зачем Рэннок поехал в Саутхэмптон за день до отплытия американского парохода. То, что она была женой Болиско, не позволяло ей выступить свидетельницей, но ее письмо могло быть использовано как вещественное доказательство, и ее отношения с убийцей стали так же широко известны, как все иные подробности истории преступления.

– Меня это не трогает, – сказала она Фонсу вечером того дня, когда был оглашен смертный приговор Болиско, – меня уже ничто не трогает, и лучше, если Болиско уйдет из этого мира, потому что он никогда не перестанет делать зло, пока живет, и чем скорее я последую за ним, тем лучше.

Фонс оказался добрым другом для несчастной женщины, которую днем и ночью преследовал образ ее убитого возлюбленного. Павшая духом, лишившаяся здоровья и красоты, которые были разрушены грехами юности и злом, что она причинила другим, Кейт была обречена, о чем сообщил Фонсу приглашенный врач. На ней уже лежала печать смерти. Дни ее были сочтены.