Читать «Как растлить совершеннолетнего, Или Научи его плохому!» онлайн - страница 135

— Из-звинитте.

На пеньке была не Святоша. На пеньке, прикрывая ладошками причинное место, сидел… диакон Филарет!!!

Отдышавшись, я жалобно спросила:

— Ну как же так-то, батюшка?

— Пьян был, — сварливо ответил он. — Вы ж меня напоили, бесовки, когда размораживали!

— И что из этого?

— Так вот я и решил доказать, что учения ваши дурные и бестолковые. Пошел в трапезную, спер…эээ, то есть взял двенадцать ножей, да и пошел в лес, искать пенек.

— Но ведь пенек километров за десять от собора! — возопила я. — Что, так просто пошли и нашли этот пенек?

— А то только Господь ведает, как я тут оказался, — степенно ответил Филарет. — Мне так показалось — что недолго шел, а вот поди ж ты…

— Батюшка, — смиренно осведомилась я. — А вы скажите — как же вы кульбит-то делали?

— Да никакого кульбита я не делал, — рассердился он. — Разбежался да и перепрыгнул. Лучше скажи — одежа где?

— А то Господь только ведает, — огрызнулась я. — Могу предложить отцову рубашку и мою юбку.

— ЧТО???

— А больше нет ничего, — оправдывалась я.

— Боже, да за что ты мне такое наказание послал? — нервно сокрушался батюшка.

— Могу предложить либо юбку с рубашкой, либо голым в город возвращаться!

— Господь повелел не облачаться в женскую одежду! — громыхнуло с полянки. — И от завета сего — не отступлю!

— Эээ, батенька, да вы плохо знаете историю, — посочувствовала я. — Я уж маменьке своей как-то объясняла, что когда Господь такой закон устанавливал — женщины ходили в брючках, а мужчины в халатах. Так что юбку одеть вам — совсем не грех!

Филарет подумал и со стоном душевным сказал:

— Хорошо, дочь моя. Испытывает меня Господь, ой испытывает… Давай свою одежду.

Я просунула тряпки между елок, села на мотоцикл и крикнула:

— Отец!

— Что, доча? — сонно отозвался он из-за деревьев.

— Иди сюда, домой поедем.

Папенька, пошатываясь, добрался до мотоцикла, взобрался сзади меня и тут же уронил голову на мое плечо и блаженно захрапел.

— Батюшка? — позвала я.

Тот вышел с полянки, и тут же замер.

— Ну? — нетерпеливо вздохнула я, и тут мой взгляд упал на зеркальце на руле.

Диакон Филарет застывшим взглядом пялился на мою обнаженную ногу…

— Что, в ванной не насмотрелись? — нервно буркнула я, заливаясь краской до ушей.

Бо-оже… Он же меня видел в ванной!!

Гад!

— Бесовское отродье, — скорбно выругался Филарет и полез сзади папеньки на сидение мотоцикла.

И я только раскрыла рот на пятьдесят шесть сантиметров, чтобы возопить на всю ивановскую, что еще одно слово — и я завтра же пойду к его начальству, чтобы рассказать, как он за мной в ванной подсматривал, пользуясь тем, что я думала, что в шкуре волчицы — женщина, как вдруг одумалась.

«То-то и оно, что никто не поверит», — скорбно подтвердил внутренний голос.

— Батюшка, — ровным голосом сказала я. — Будете обзываться — тут и оставлю. С Божьей помощью дорогу найдете.

— Поехали, — недовольно пропыхтел он сзади.

И мы поехали.

Папенька храпел мне в ухо, а меня, чем ближе мы подъезжали к городу, тем сильнее беспокоил усатый гаишник.

— А что, Святоша, делать-то будем? — вопила я, стараясь перекричать ветер. — Денег-то больше нет на штраф!