Читать «История и старина: мировосприятие, социальная практика, мотивация действующих лиц» онлайн - страница 54

3. Взаимоотношения «братства» уступали свое место отношениям между хозяевами — феодалами и их подчиненными — зависимыми от них людьми.

4. Иерархия старшинства в зависимости от родовитости и назначения на должность по принципу лояльности.

5. Высокая социальная роль барина, доступа к нему и зависимости от него в качестве символа самоидентификации и ранжирования зависимых людей.

6. Низкая доля самостоятельности, приказной характер действий.

7. Высокий уровень ответственности за нарушение социальных и правовых норм.

8. Относительно высокий уровень прав женщин, обусловленный этнической однородностью населения, и, как следствие, невозможностью заключить брак иначе, чем в виде соглашения сторон.

9. Война воспринимается как сражения крупных отрядов и армий.

10. Ремесло концентрируется в защищённых населенных пунктах — городах и усадьбах феодалов. Благодаря высокой степени защищенности оно становится прибыльным и, соответственно, актуальным.

Исходя из сравнительного анализа, можно сделать вывод о том, что в местах развития крепостного права свободная от цензуры история (а также эпическая традиция) была не нужна, поскольку в ходу, по всей видимости, были иные ценности — «лакейские» заслуги, лояльность, вера в «доброго барина», готовность исполнить «долг» и умереть за князя, царя и т. п. «сеньора».

Таким образом, наличие и долгое бытование эпической традиции в русском пограничье обусловлено сходством основных условий социальной практики, близкими по значению социальными ценностями.

1.2.4 К вопросу об изображении социальной практики в былинах и летописях

Социальная практика, описанная в былинах, несколько отличается от того изображения, которое исследователи привыкли находить в материалах летописей, житий, поучений и других письменных источников того времени. Это вполне нормальное и легко объяснимое явление — ни древнерусские книжники, ни сказители — «песнотворцы» не могли по отдельности показать целостную картину истории общественных отношений.

Идеализировать значение эпических материалов не приходится. Эпическое клише, помимо «типических мест», позволяющих довольно легко составить «свое из кусочков чужих», включает типичное объяснение мотивации и результатов публичной деятельности: «За твою похвальбу великую», что сводит восприятие любой ситуации социальной практики к восприятию похвальбы как «умной», либо «глупой» в зависимости от положительного либо отрицательного результата действий героя.

Приблизительно такое значение имеет превращение исторической песни «О Скопине» в былину. С этой точки зрения, действительно, смысл каждого эпического сюжета, возможно имевшего реальные исторические прототипы, сужается до поверхностного восприятия развития социальной ситуации как последствия похвальбы, без учета других, более глубоких мотиваций действий тех или иных персонажей.

Былинная традиция практически «загоняет» любой случай социальной практики в узкие рамки эпической формы, не рассчитанной на восприятие более сложных по структуре мотиваций социального действия. В данной связи можно отметить, что тем самым русский героический эпос отличается от исторических песен и скандинавских саг, которые, по всей видимости, рассчитаны на восприятие более сложной структуры мотиваций социальной практики. Это, в свою очередь, отражает, по всей вероятности, более высокую ступень развития обществ, в которых были созданы подобные эпические произведения.