Читать «История и старина: мировосприятие, социальная практика, мотивация действующих лиц» онлайн - страница 21

Таким образом, развитие исторических взглядов на значение и пути изучения социальной практики, отраженной эпическими материалами, тесно связано с теориями его истолкования, появлявшимися в недрах других научных дисциплин.

Историографию изучения эпического отражения социальной практики невозможно представить без учета специальных трудов о бытовании, трансляции, сохранности, форме, структуре, составе и вариативности эпических произведений.

Вместе с тем, специальных исследований, посвященных изучению именно эпического отражения социальной практики, а не «быта» и не «истории» Киевской Руси, очень мало. Ее отражение так или иначе затрагивалось в каждой научной работе об эпосе или русской истории вообще, но при этом имело обрывочный характер и обосновывалось с различных точек зрения. Зачастую использовалось то «объяснение» отраженной эпосом социальной практики (с точки зрения положений теории заимствования, исторической, мифологической и т. д.), которое было удобнее в отношении каждого сюжета в отдельности. Поэтому выделение текста о социальной практике из сложного переплетения теорий, примененных в контексте исследований (для подтверждения которых он, как правило, и приводился), часто изменяет смысл самого фрагмента.

Социальная практика, отраженная эпосом, изучалась лишь попутно, как общий «фон», на котором разыгрывались «основные» события, поэтому отделить ее историографию от историографии изучения эпоса без потери большой доли смыслового содержания фрагментов не представляется возможным. Таким образом, показать историю изучения эпического отражения социальной практики также можно лишь попутно, соответственно историографии эпоса вообще.

1.1.2 Дореволюционное эпосоведение

Впервые упомянул о «прошедшей истории», которую «поют на голосу», процитировав несколько былинных строк, В. Н. Татищев, но изучение эпоса и, соответственно, социальной практики, которая в нем отражена, началось позже, после издания «Сборника Кирши Данилова» с предисловием К. Ф. Калайдовича в 1818 г. Это предисловие считается первым исследованием о русском эпосе. Отдельные записи былин и их фрагменты были известны ранее, но форма их записи, а также стиль изложения сильно отличались от бытовавшего (в центре России) фольклора. И. Н. Болтин, в частности, считал «старинные песни» (суть подлые) результатом деятельности не народа, а «людей безграмотных, бродяг и черни». Они не составляли единого комплекса и не воспринимались большинством читателей как эпические песни.