Читать «Враги по разуму» онлайн - страница 139
Владимир Ильин
Проблем со спецназовцами не возникло. Некоторых из ребят, останавливавших нас, я знал, и они меня тоже. Однако несколько раз попались новенькие, которые еще не уяснили главную заповедь милитара: начальство надо знать хотя бы в лицо, если уж не знаешь его по имени-отчеству. Один патрульный оказался особенно въедливым. Такие встречаются в единственном экземпляре на каждую тысячу нормальных людей. Наглец не только проверил мой кард, но и привязался к Галу. «Этот человек со иной», – заявил я. «Вижу», – сказал этот идиот. «Между прочим, вы подчиняетесь мне!» – закричал я, уже доходя до точки закипания. «Ну и что?» – не понял кретин. Пришлось выбраться из кара, взять этого блюстителя порядка за отвороты бронекомбинезона и доходчиво объяснить ему, кто он такой, кто его предки до седьмого колена и что с ним будет в самое ближайшее время, если он не прекратит свое самоуправство. Негодяй посмел передернуть затвор карабина, и, если бы его в это время не вызвал по фону Радбиль, я бы выбил зануде все зубы, а потом заставил бы его сожрать забрало собственного шлема…
Я время от времени косился на своего попутчика (верит ли он мне?), но либо мои опасения были напрасны, либо выдержка у него была почище, чем у некоторых профессионалов.
– Послушайте, Гал, – нарушил я наконец молчание. – Вы, кажется, стихи пишете? Может, прочтете что-нибудь? Знаете, меня действительно интересует ваше литературное творчество.
Он усмехнулся:
– Знаете, полковник, мне как-то сейчас не до этого. В данный момент я гораздо больше озабочен тем, как бы мое литературное творчество, как вы изволили выразиться, не превратилось в мое литературное наследие.
– Вы очень остроумны, хотя и большой пессимист. Нет, я серьезно, Гал, прочтите, а?
– О чем? О любви? – Он снова усмехнулся.
– О чем хотите… Хоть о сельском хозяйстве.
Гал уставился в лобовое стекло и начал декламировать, как бы размышляя вслух: – «Тысячи птиц летят на огонь маяка. Тысячи птиц, ослепленные светом, падают и разбиваются. Тысячи птиц погибают, летя на огонь маяка. Сторож не в силах на это смотреть. Он любит птиц, он очень их любит… – В этом месте Гал осекся. Затем, откашлявшись, продолжал; – Что за черт, говорит он, у меня просто терпенья нет! И гасит маяк… А потом потерпел крушенье, выходя в океан, корабль, что вез тысячи птиц в клетках из дальних стран…» – Неплохо, – похвалил я.
– Только это не я написал, а Жак Превер, – улыбнулся Светов. – Жил такой француз в конце девятнадцатого века…
Он умолк, и я не стал ничего говорить, и мы слушали, как свистит где-то под нами газотурбина, и мне казалось в тот момент, что я знаю его давным-давно и что едем мы не как конвоир и конвоируемый, а как два приятеля; и совсем скверно стало мне в тот момент, когда я представил, чем все это должно скоро закончиться, – ведь наша проклятая работа не дает возможности следовать принципам морали. Стиснув зубы, я прибавил скорость.