Читать «У нас это невозможно» онлайн - страница 148

Но на Мэри Гринхилл он не посмотрел, и она на него тоже.

В передней Дормэс увидел стоявших с глупым видом четырех минитменов и Эмиля Штаубмейера, с еще более глупым видом прохныкавшего:

– Приказ… понимаете… распоряжение.

Дормэс из осторожности ничего не сказал; он молча повел их наверх, в свой кабинет.

За неделю до этого он отобрал все книги, которые только могли показаться не совсем сумасшедшему корпо радикальными: «Капитал», Веблена, все русские романы и даже «Народные пути» Сэмнера и «Неблагополучие в культуре» Фрейда, книги Торо и других отъявленных негодяев, запрещенных Суоном; старые комплекты «Нейшн» и «Нью-рипаблик» и все экземпляры троубриджевского «За демократию»; он вынес все это из кабинета и запрятал в старый диван на чердаке.

– Я говорил, что здесь ничего нет, – сказал Штаубмейер после осмотра. – Пойдем дальше.

Но Шэд запротестовал:

– Ха! Я знаю этот дом. Я здесь работал раньше… Имел счастье поднимать эти ставни на окнах и выслушивать брань вот в этой самой комнате. Вы не помните того времени, Док… когда я подстригал у вас газоны, а вы драли нос! (Штаубмейер покраснел.) Уж будьте уверены, я знаю, что говорю. Внизу, в гостиной, полно вредных книг.

И действительно, в комнате, которую называли когда гостиной, а когда залом и которую одна старая дева, полагавшая, что редакторы – народ романтический, назвала даже студией, имелось томов двести – триста, преимущественно подписных изданий. Шэд угрюмо смотрел на них, ковыряя шпорой вылинявший брюссельский ковер. Он был огорчен. Он должен найти какую-нибудь крамолу.

Он показал на самое любимое сокровище Дормэса – тридцатичетырехтомного иллюстрированного Диккенса, принадлежавшего еще его отцу, – единственный случаи, когда последний решился на безумное расточительство. Шэд спросил у Штаубмейера:

– А что этот Диккенс… он, кажется, все чем-то был недоволен…школы ему не нравились, полиция и все такое?

– Да, но ведь, Шэд… Послушайте, капитан Ледью, это было сто лет назад…

– Не имеет значения. Дохлая крыса воняет хуже, чем живая!

Дормэс воскликнул:

– Но ведь сто лет назад! Кроме того…

Но минитмены уже вытаскивали тома Диккенса с полок и с грохотом швыряли на пол. Дормэс схватил одного минитмена за руку, в дверях вскрикнула Сисси.

Шэд подскочил к нему и, подставив громадный красный кулак к самому его носу, зарычал:

– Хочешь, чтобы из тебя тут же, на месте, вышибли ли душу? Или отложим до другого раза?

Дормэс и Сисси, сидя рядом на кушетке, смотрели, как книги сбрасывают в кучу. Он держал ее за руку и старался успокоить, повторяя чуть слышно: «тише, тише!» Да, Сисси была красивая молоденькая девушка, и ведь всего только позапрошлой ночью, неподалеку от города, такую же молоденькую красивую учительницу раздели догола, изнасиловали и оставили валяться на снегу.

Дормэс все же пошел посмотреть, как будут жечь книги. Это было все равно, что взглянуть в последний раз на умершего друга.

На свежевыпавший снег навалили кучу щепок, стружек и еловых поленьев. (Завтра на месте столетнего газона будет большое выжженное пятно.) Вокруг костра плясали школьники, воспитанные в духе минитменов, слушатели новых модных курсов счетоводства и никому не известные деревенские парни. Они хватали книги из кучи, охраняемой веселым и довольным Шэдом, и бросали их в огонь. Дормэс видел, как его Мартин Чезлвит взлетел в воздух и упал на горящую крышку старинного комода. Книга раскрылась на иллюстрации Физа, которая в детстве всегда смешила Дормэса.