Читать «Недозволенные невесты безликих невольников в безымянном доме ночью ужасного хотения» онлайн - страница 8

Ворон спрыгнул с бюста, расправил крылья и устремился к двери, где его поджидала мрачная темнота. Молодой человек вздрогнул, в его голове завертелся целый ворох сюжетов, подходящих для фэнтези: всякие там машины, биржевые маклеры, обыватели, домохозяйки, полицейские, советы читателям, мыльные оперы, налоговые декларации, дешевые рестораны, глянцевые журналы, кредитные карты, дорожные знаки и компьютеры…

- Конечно, это эскапизм, бегство от реальности, но разве человечество не нуждается больше всего в свободе, разве мы все не стремимся обрести избавление?

Само собой, он возвращается к столу, собирает страницы еще не дописанного романа и безо всяких церемоний забрасывает пачку бумаги на самую нижнюю полку шкафа, где уже покоятся пожелтевшие карты, шифрованные завещания и подписанные кровью обязательства. Потревоженная пыль мстит немедленным кашлем.

В юных руках оказалось новое перо, одно, два, три, пять ловких движений ножом - и его острый кончик окунулся в стеклянную чернильницу, чтобы начать работать. Итак, приступим.

VIII

Амелия Ирншоу положила ломти белого хлеба в тостер и опустила рычаг. Она поставила таймер на отметку «сильно прожаренный», именно так, как это нравится Джорджу. Самой Амелии больше нравились слегка подрумяненные ломтики этого самого пшеничного хлеба, который, по правде говоря, она тоже любила, хотя в этом продукте могло и не содержаться никаких витаминов. Впрочем, она не ела пшеничного хлеба уже лет десять.

За завтраком Джордж, как всегда, читал газету. Он даже глаз не поднял. Он никогда их не поднимал.

Я его ненавижу, вертелось у Амелин в голове. Превращение эмоций в самые обыденные слова несколько ее удивило. Она повторяла их про себя раз за разом. Я его ненавижу. Прямо как песня. Я ненавижу его за эти тосты, за его лысину, за то, что он волочится в офисе за бабами - девицы едва закончили школу, а уже подсмеиваются над ним за его спиной. Я ненавижу его за то, что он меня не замечает, за то, как он пропускает мимо ушей мои слова, за то, как он смотрит сквозь меня, за то, как он переспрашивает: «Что, дорогая?», стоит задать ему самый простейший вопрос, - так, словно он уже давным-давно забыл мое имя. Да он и вовсе забыл, что у меня есть имя!

- Болтунью или вкрутую? - сказала она вслух.

- Что, дорогая?

Джордж Ирншоу испытывал к своей жене самые нежные чувства, и ее ненависть повергла бы его в изумление. Он воспринимал ее так же и с теми же эмоциями, как любую вещь, которая на протяжении последних десяти лет находилась в этом доме и все время служила исправно. Например, телевизор. Или газонокосилка. Ему казалось, что это и есть любовь.

- Знаешь, нам все-таки следует пойти на один из этих митингов, - он ткнул в газетную статью, - показать, что и у нас есть принципы, да, дорогая?

Тостер с треском объявил о том, что справился с работой. Наружу выскочил только один ломоть хлеба. Амелия взяла нож и подцепила им второй, застрявший. Этот тостер был свадебным подарком ее дядюшки Джона. Кажется, вскоре придется покупать новый или обжаривать хлеб на гриле, как делала ее мать.