Читать «Стилист» онлайн - страница 250

– Любовь – такая штука, которую не предусмотришь. Согласна, другой на его месте улегся бы с Оксаной в койку, дабы не сердить ее. А он почему-то не смог. То ли принципы у него, через которые он переступить не может, то ли проявил легкомыслие и забыл о старой истине.

– О какой истине?

– Нет ничего страшнее, чем месть отвергнутой женщины.

* * *

– Как такое могло произойти? – недоумевал полковник Гордеев. – Вы ведь предъявляли Черкасову фотографии всех, кто живет в «Мечте». Или вы, по обыкновению, схалтурили и кого-то пропустили?

– Нет, Виктор Алексеевич, всех показали. Всех до единого, ручаюсь, – твердо ответил Миша Доценко.

– Почему же он никого не узнал? Ведь должен был узнать. Не мог не узнать. То, что преступник не отреагировал на фотографию Черкасова, это я понимаю. Так и должно быть. Но Черкасов-то должен был узнать его.

– Он мог не знать его. Я это вполне допускаю.

– А его жену он тоже мог не знать? Думай, что говоришь, дружок, – сердито откликнулся Гордеев.

– Она сильно изменилась, Виктор Алексеевич. Действительно до неузнаваемости. Была юной стройной девушкой, а превратилась в бабищу весом в сто килограммов. Когда училась в институте вместе с Черкасовым, носила короткую стрижку, а теперь у нее шевелюра – кудри длиной до лопаток, все лицо закрывают. И косметики, как на полотнах великих мастеров. Ничего удивительного.

– Ну хорошо, допустим, – смягчился полковник. – А Черкасов? Он тоже изменился до неузнаваемости? Почему она его не узнала? Ведь фотографию Черкасова показывали всем в «Мечте».

– Нет, Черкасов не сильно изменился. Дело в том, что Янина Борисовна Якимова находится за границей. Когда мы вышли на Черкасова, ее уже не было в Москве, и она эту фотографию не видела.

– Черт знает что! – в сердцах бросил Гордеев. – Вот всегда так: из-за какой-нибудь ерунды, которую и предусмотреть-то невозможно, вся работа стопорится. Когда она вернется?

– Через два дня.

– Ладно. Что делаете сейчас? Якимова, я надеюсь, ума хватило не трогать?

– Не трогаем. Проверяем все его связи потихоньку, ищем место, где он держал мальчиков. В первую очередь, конечно, осмотрели дачи, его собственную и его родителей. Осталась еще дача родителей Янины Борисовны. Может, еще какое-нибудь тихое местечко проклюнется. Канал, по которому он добывал наркотики, Селуянов уже нашел.

– Вот жизнь, – тяжело вздохнул Виктор Алексеевич. – Живут люди, живут себе в достатке, в счастье, в покое, горя не знают. И вдруг начинают мстить, счеты сводить, старое вспоминать. Зачем, а? Не знаешь?

– Не знаю, – тихо ответил Доценко. – Наверное, их это точит, жить не дает, разъедает, как ржавчина. Такой человек может много лет страдать, а потом отомстит – и успокоится.

– Если бы так, сынок. Беда-то вся в том, что успокоения это не приносит. Берут грех на душу, страшный грех, а легче не становится. И понимают они, что все напрасно было, а поправить уже ничего нельзя. Глупцы, право слово.

* * *

Дача родителей Янины Борисовны Якимовой, в девичестве Яны (или Нины, как ее называли друзья и сокурсники) Бергер, находилась в ближнем Подмосковье по Рижской дороге. Дом был большой и ухоженный, но для жизни зимой не приспособлен. Дачный сезон уже начался, на каждом участке были люди, и супруги Бергер тоже здесь. Селуянов вошел в калитку, поднялся на крыльцо и вежливо постучал.